Сергей Сидоренко - Нужна ли «українцям» Россия

После того, как вышло около 50 томов «Записок», Грушевский на одном из собраний общества (2 февраля 1900 года) заявил о том, что общество «сотворило українсько-руську науку в очах і понятиях ученого сьвіта» .

Современники справедливо замечали, что даже при наличии 50 томов научных работ рапортовать о создании науки «несколько преждевременно». Тем более что «созданная наука» состояла, в основном, из сырого материала (т. е. издания исторических актов, памятников старинной литературы, образцов народных говоров), или из переводов на «українсько-руський» язык сочинений русских историков, или из пересказов и изложений трудов, изданных на русском языке…

Чтобы получить представление о том, какой путь прошел украинский книжный язык, прежде чем предстать во всей его сегодняшней красе, достаточно поинтересоваться, какой вид он имел изначально, на заре своего становления. Если заглянуть в произведения, вышедшие из-под пера Грушевского и его последователей на рубеже XIX и ХХ столетий, то можно легко убедиться в том, насколько разняться те языки, на которых вещали новоявленные украинские пророки и которые все они считали «украйинською мовою». Многие тогда не без основания указывали на то, что этот «язык» трудно признать единым: что можно лишь говорить об отдельных языках, принадлежащих отдельным литераторам, каждый из которых писал на свой лад. Единым было только нежелание всех этих деятелей писать по-русски.

Параллельно с возникновением нового языка возникали, как грибы после дождя, многочисленные теории, призванные доказать глубочайшую его древность и всяческую первичность в сравнении с тем же русским. Хотя, для того чтобы сделать вывод об особенностях его происхождения, незачем тревожить древность. Ведь процесс его создания и, особенно, массового внедрения, частично осуществлялся и на наших глазах, так что для уяснения его происхождения достаточно вспомнить наше еще недавнее прошлое. Кому, в самом деле, не памятны первые годы после провозглашения «нэзалэжности» — когда восторженные сторонники нового статуса Украины и просто досужие граждане несколько лет подряд вразнобой воспроизводили, изобретая на ходу и как Бог на душу положит, некую языковую смесь, главным достоинством которой считалось отличие от русского языка, — упражняясь и совершенствуясь в этом деле до тех пор, пока все не «забалакалы» на более-менее единообразной «мови». Да и сейчас украинское телевидение время от времени удивляет граждан каким-нибудь новым словом, доселе совершенно неведомым, даже для тех, кто всю жизнь разговаривал на украинском языке. Запускаемые в обиход слова, как правило, или вовсе отсутствуют в прежних украинских словарях, или заменяют собой прежние слова, присутствующие в этих словарях в неприемлемой с сегодняшней точки зрения форме — которая обличает их родство с языком русским.

Вообще, все теории о первоначальности на Руси (в Южной ее части, территориально соответствующей нынешнему государству Украина) «украйинськойи мовы» — рассчитаны на неосведомленность тех, для кого они предназначены. Ведь, чтобы убедиться в том, какой язык был на Руси изначальным, достаточно ознакомиться с текстами летописей и других литературных памятников Древней Руси. (Кстати, в сегодняшнем украинском государстве, вся литература Южной Руси, с древнерусских времен и до XVIII века включительно, изучается в учебных заведениях и, вообще, преподносится широкому кругу читателей — в переводах на современный украинский язык. Иначе — если бы были предъявлены подлинные тексты — было бы очень трудно объяснить тем же, к примеру, учащимся, почему изучаемая ими литература считается украинской, а не русской. Что же касается слова «русский», относящегося к персонажам произведений и к самому названию края, — которое то и дело «предательски» попадается в произведениях этой «украинской» литературы, — то по поводу этого слова в примечаниях к текстам частенько можно прочитать: «руський — тобто український»…)

Обстоятельства же позднейшего возникновения на территории нынешней Украины того, употребляемого в народе, русско-польского языкового гибрида, который впоследствии был положен в основу искусственно созданного литературного украинского языка, — станут более понятны и наглядны, если вспомнить о такого же направления параллельных процессах, происходящих тогда же и в других сферах, к примеру, в сфере религиозной. В отличии от языковой сферы, где превращение русских в полурусских-полуполяков — «украинцев», — происходило очень постепенно и неуловимо, — то что осуществлялось в религиозной сфере (попытки превращения православных в полуправославных-полукатоликов — униатов) зафиксировано в истории и отмечено определенными событийными вехами.

Неизвестно, как бы вообще сложилась судьба всей описываемой затеи, если бы не подоспевшая русская революция и последовавшее за ней установление Советской власти, которая подхватила «полезное начинание» и на протяжении более семидесяти лет делала все, чтобы не позволить ему зачахнуть. Ведь именно при Советской власти огромное число школьников, особенно (почти все) в сельской местности, обязаны были получать образование на украинском языке, в ущерб образованию полноценному. Именно Советская власть упорно финансировала издание книг и периодической печати на украинском языке, которые никто не читал; обеспечивала безбедное существование украинских вузов, научных институтов и культурных «закладив»; содержала на свой счет огромную армию деятелей украинской науки и культуры, — выстроив, по сути, настоящую богадельню для украинских «мытцив» и «науковцив»…

За годы Советской власти упомянутые многочисленные и густонаселенные учреждения «выдали на гора» такое количество печатной и иной продукции — что к концу советской эпохи уже мало кому приходило в голову ставить под сомнение существование автономной украинской науки или культуры.

И вряд ли стоит придавать слишком большое значение тому, что все украинские деятели советского периода, создавая украинскую науку и культуру, клеймили заодно и «украинский буржуазный национализм». Ведь все их мировоззрение было сформировано таким образом, что ничего, кроме этого самого «национализма» да дремучего и агрессивного невежества, они за душой не имели. Фактически, при Советской власти, науке и культуре на Украине предоставлено было развиваться лишь в качестве украинских. Общерусские наука и культура, конечно, не запрещались, но для того, чтобы проявить себя в полной мере, их представителям приходилось искать себе применения за пределами Украины. На ситуацию не смогло повлиять даже то, что на Украине и властная элита, и большинство населения предпочитали изъясняться по-русски. То обстоятельство, что к началу «перестройки» на Украине, среди культурной и научной (в первую очередь — гуманитарной) интеллигенции, в наличии оказалась только украинствующая — решило судьбу Украины. Именно эта интеллигенция, в определяющие моменты нашей недавней истории, популярно и авторитетно, с непременными ссылками на науку, разъяснила народу, как ему следует поступать…