Сергей Сидоренко - Нужна ли «українцям» Россия

Говоря же о тех исторических эпизодах, когда самостийническая идея добивалась все-таки видимого успеха — нельзя не учитывать то обстоятельство, что она почти никогда не появлялась на политической арене в «чистом» своем виде. Все успехи самостийничества совпадают с периодами исторических катаклизмов в России и объясняются, как правило, тем, что самостийничеству удавалось удачно пристроиться к какому-нибудь востребованному народом идейному течению. Так в годы русских революций и гражданской войны самостийники паразитировали на идее социалистической: народ воспринимал их как местных, украинских, представителей той политической силы, которая, во всероссийском масштабе, провозглашала намерение решить социальный вопрос, и откликался, прежде всего, на социалистические их лозунги. В эпоху «перестройки» самостийники выдавали себя уже за противников социализма и за демократов — так что им посейчас на Украине политическое движение, сторонники которого всеми способами стараются не позволить половине населения страны разговаривать на том языке, на котором оно привыкло — считается почему-то демократическим… И это несмотря на то, что внушительная часть украинствующих всегда открыто проповедовала фашистского типа идеи (да и все движение вдохновляется в наши дни деяниями тех своих представителей, кому в свое время, в соратничестве с Гитлером, довелось отличиться, воплощая фашизм на практике)…

В мемуарной литературе, возвращающей нас к тем временам, когда, при помощи внешних сил, самостийничество добивалось возможности развернуться во всей красе, имеется множество красноречивых свидетельств того, что украинствующих, их идеи и сопутствующую всему этому атрибутику (и, в том числе, насаждаемые украинствующими языковые новшества) народ на Украине воспринимал по большей части с иронией.

Вот хотя бы одно из таких свидетельств (относящееся к периоду кратковременного правления самостийников в годы гражданской войны). В мемуарах Н. Плешко «Из прошлого провинциального интеллигента» (напечатанных в 1923 году в Берлине) читаем: «Однажды я был командирован в Радомысльский съезд мировых судей для дачи «заключений». Входим в заседание. И что же. Председатель начал вести его на украинской «мове», на такой же «мове» члены суда делали доклады, защитники заговорили по-украински. Мое место находилось вблизи публики, состоящей главным образом из крестьян, и они в недоумении стали переглядываться друг с другом, а один из них, нагибаясь к соседу, сказал: «Петро, а Петро, что это паны показились, чи що?» .

На отсутствие должной любви «украйинцив» к навязываемой им украинофильской идеологии очень часто сетуют и сами предводители самостийничества. К примеру, один из руководителей украинской Центральной Рады и, затем, Директории В. Винниченко, в своей книге “Відродження нації”, в числе прочего, писал и такое: “Я їхав вісім днів серед солдатів, селян і робітників, зміняючи своїх сусідів на численних пересадках. Отже я мав нагоду бачити на протязі сих днів немов у розрізі народних шарів їхній настрій /…/ Я під той час уже не вірив у особливу прихильність народу до Центральної Ради. Але я ніколи не думав, що могла бути в йому така ненависть. Особливо серед солдатів. І особливо серед тих, які не могли навіть говорити по руськи, а тільки по українськи, які, значить, були не латишами й не руськими, а своїми, українцями. З якою зневагою, люттю, з яким мстивим глумом вони говорили про Центральну Раду, про Генеральних Секретарів, про їхню політику.

Але що було в цьому дійсно тяжке й страшне, то це те, що вони разом висміювали й усе українське: мову, пісню, школу, газету, книжку українську” .

Надо сказать, что такая, удивившая Винниченко, реакция народа на «вси спробы» Винниченко и К его «украйинизуваты» — вполне объяснима.

У всякого человека (если это не мертвый духовно человек) есть внутреннее стремление к развитию, к усложнению, к углублению… Идеологи же самостийничества и воплощающие их идеи правители Украины — ради достижения своих целей потакают невежеству простого народа и, эксплуатируя это невежество, закрывают для народа путь к полноценному культурному развитию. Они стараются, в культурном отношении, ограничить народ тем местным, провинциальным уровнем, которому и соответствует украинская культура. Самостийники отрицают в принципе саму необходимость для тех, кого назначили «украйинцямы», подниматься выше этого уровня. Вполне вероятно, что большинство этих «простых людей» никогда в своей жизни и не поднимутся культурно выше своего местного уровня, но когда у них отнимается сама возможность сделать это — они, если и не протестуют, то, уж точно, большой признательности к украинизаторам не испытывают…

К числу наиболее впечатляющих «подвигов» украинских историков, совершенных в угоду украинской политике — принадлежит, безусловно, отрицание единства Руси в домонгольский период. Для этой цели народ Киевской Руси (та его часть, которая обитала в пределах нынешней Украины) задним числом переименовывается в «украйинцив» — несмотря на то, что сам этот народ считал себя русским, чему доказательством дошедшие до нас письменные источники. «Научное открытие» (вернее — изобретение), сделанное самостийниками в области истории, в наши дни благополучно перекочевало в школьные учебники и успешно закрепляется в массовом сознании. В тех же случаях, когда украинские историки почему-либо стесняются попросту переименовывать наших предков в «украйинцив» — они прибегают к различным формам умалчивания: стараются использовать какие-либо обтекаемые фразы или, чаще всего, именуют наших предков не по национальности, а по местожительству («населення Київської держави» и т. п.) — только, чтобы не называть их русскими.

Последствий нынешнего «радикального реформирования» нашей истории не удалось избежать даже киевским князьям, которых тоже причислили к «украйинцям», хотя большинство из них, до того как сесть в Киеве, княжили в Северной Руси. При, в общем-то, объяснимом желании сегодняшних украинских «науковцив» переименовывать наших предков в соответствии с «современными требованиями» — остается лишь непонятным, зачем сегодня, в определении ареала расселения «украйинцив», эти же «науковци» ограничиваются лишь территорией украинского государства. Ведь если, согласно утверждениям украинских историков, в Древнем Киеве жили «украйинци», — притом, что Киев являлся столицей единого государства, в которое входили территории нынешней Центральной России и нынешней Белоруссии, — то почему бы сегодня население всего пространства от Новгорода Великого и до Киева (с Москвой посредине) — тоже не объявить «украйинцямы»?..