Газета День Литературы - Газета День Литературы # 102 (2005 2)

В оны веки к пустынникам-старцам

Наши гордые прадеды шли.

И какой-нибудь грозный воитель,

Весь в былых и грядущих боях,

Перед тем, кто жука не обидит,

На коленях смиренно стоял.

Чтоб любовь и во мраке дышала,

Чтоб в жестоких трудах бытия

Возвышалась, добрела, мужала

Дорогая Россия моя.

Я верю, что Россия уцелеет.

Не потому, что лучше стран иных,

Что витязи её служить умеют

За нищенские деньги

И не ныть.

Что женщины российские красивей,

Что мир не раз от гибели спасла.

Не может зло расправиться с Россией,

Поскольку никому не помнит зла.

У карты бывшего Союза,

С обвальным грохотом в груди,

Стою. Не плачу, не молюсь я,

А просто нету сил уйти.

Я глажу горы, глажу реки,

Касаюсь пальцами морей.

Как будто закрываю веки

Несчастной Родине моей…

То ли ангел, то ли бес

Простирает сверху руку —

Дождик, падая с небес,

Моет красный" Мерседес",

Мочит нищую старуху.

Мне уже понять невмочь:

Это жизнь иль доживанье?

Редкий дождь встревожил ночь,

Редкий — редкий, как желанье

Наше ближнему помочь…

Не потому, что вдруг напился,

Но снова я не узнаю —

Кто это горько так склонился

У входа в хижину мою?

Да это ж Родина! От пыли

Седая, в струпьях и с клюкой…

Да если б мы ее любили,

Могла ли стать она такой?

А свои голубые глаза

Потерял я в двенадцатом веке,

При внезапном степняцком набеге

Враз они покатились с лица.

И тогда, чтоб за гибель семьи

Не ушла та орда от ответа,

Я их поднял с горелой земли,

И с тех пор они черного цвета.

Воспетый и в стихах, и в пьесах,

Он, как отец к своим сынам,

Уж много лет как на протезах —

Что ни весна — приходит к нам.

Он и страшнее, и прекрасней

Всех отмечаемых годин.

Один такой в России праздник.

И слава Богу, что один.

Нету в ягоднике ягод,

Палый лист ещё не прел.

Постарел я ровно на год,

Но ничуть не помудрел.

В небо выпорхнула утка

Из седого камыша.

К Богу близится душа —

Это радостно и жутко.

На западе солнце садится светло,

Восток набухает грозою.

Дохнула прохлада, притихло село,

И ливень — как даст! — полосою.

В саду на дорожках взрывает песок,

Сквозь солнце закатное льется…

И кажется, будто рыдает восток,

А запад как будто смеется.

Я своего совсем не помню деда,

Но в этом вовсе не моя вина:

Его взяла великая Победа,

А если проще — отняла война.

Мы с братом на него чуть-чуть похожи,

И правнук тоже, хоть еще малыш.

Совсем не помню деда я, но Боже,

Кого в России этим удивишь?

Над легендарною тачанкою

Плывут неспешно облака.

И ветер песнь поет печальную

В гранитных гривах. На века

Застыли кони оголтелые,

На постаменте солнца блик, —

Кладу к нему букет гвоздик.

Гвоздики красные и белые…

От мира — прогнившего склепа,

От злобы, насилья и лжи

Россия уходит на небо,

Попробуй её удержи.

Я проснулся рано утром.

Ни луны, ни солнца нет.

За стеклом оконца мутным —

Непонятный белый свет.

Ах, да это ты, летучий!

Так лети ж и радуй всех,

Мой пушистый, мой колючий

Сорок третий первый снег.

Вышел в свет IX номер философско-культурологического, традиционалистского, уникального в этом плане для России издания "Волшебная Гора". Сама редакция не манифестирует свой проект как традиционалистский — во всяком случае, в журнале нет соответствующего предуведомления, но заголовки рубрик говорят сами за себя: "Традиционные исследования", "Контртрадиция и контринициация", "Сакральная география и геополитика", "Религиозная философия" и т. д. В ряду прочих выделяется раздел "Образы России", в данном номере всецело посвящённый мировоззрению православных староверов — конкретнее, бегунов-странников, в лице которых перед читателем предстаёт основатель одноимённого староверского толка старец Евфимий. Неоднозначный и пассионарный текст под громким названием "О настоящем в древлецерковном последовании, несогласии с антихристовыми жрецами", несомненно, представляет собой и исторический, и культурный интерес. Надо заметить, что странники, принимая все начала беспоповщины, веруют, что антихрист уже пришел и царствует видимо на земле, в правительственной российской власти, а потому отвергают исполнение всех исходящих от повеления этой власти гражданских обязанностей.

Иные реплики старца Евфимия даже сегодня звучат провокационно ("Кому уж близь дверей смертных бытии, то первее он или она потребует к себе духовника от Никонианские церкви, — той же пришед исповедав его или её, причистит и маслом пособорствует, потом же паки от староверцев крестителя призывают, мня от него всю скверну Никонианскую отмыти."), однако, сразу вслед за ними следуют столь яркие и тонко резонирующие с политической реальностью того времени пассажи, что становится очевидным: подобный памятник не мог быть проигнорированным изданием, блюдущим целостность отражения Традиции на своих страницах. Ведь и движение бегунов-странников, как и всё беспоповское староверие — тоже один из образов России.

Более подробные сведения о мировоззрении последователей Евфимия можно почерпнуть из прилагающегося к опусу старца текста комментариев, выполненных религиозным философом-старовером и публикатором упомянутого памятника Андреем Щегловым.

Так как вышеназванный текст помещён в раздел "Образы России", то издателям журнала хотелось бы пожелать на будущее (не жертвуя переводными авторами), уделять больше внимания отечественным сакральной географии и искусству, древним славянским текстам… Потому как публикация Евфимия, хотя и относится к памятникам русской религиозной мысли, но в силу своей изначальной маргинальности ни в коей мере не может претендовать на роль какой-либо метафизической полноты.

Как всегда, "Волшебная Гора" примечательна переводными работами. Так, в данном номере опубликован объёмный труд выдающегося французского ориенталиста, философа и историка религий Анри Корбена (1903–1978), всю свою жизнь посвятившего поиску точек соприкосновения между тремя авраамическими религиями. Так, уже на склоне лет, в 1974 году, Корбен основал Международный центр сравнительных духовных исследований при Университете св. Иоанна в Иерусалиме, где по сей день ежегодно проводятся научные конференции с участием представителей Христианства, Ислама и Иудаизма. "Шиизм и пророческая философия", опубликованная в настоящем издании, — одна из показательных для Корбена работ и, по сути, является не только глубоким исследованием, но и попыткой доказать эзотерическую природу шиизма: "То, что шиизм по своей сути является исламским эзотеризмом, можно понять уже из текстов самих имамов…" Сам Корбен утверждал, что занимается не изучением Ислама, но — исламской философии, однако если абстрагироваться от сугубой теории, то, как замечает один из авторов "Волшебной Горы" Али Тургиев, публикация работ Корбена "крайне актуальна для современной России. Политический кризис, разразившийся на постсоветском пространстве, поставил под угрозу мирное сосуществование народов, исповедующих христианство, и народов, исповедующих ислам. Ставшая кульминацией этого кризиса война в Чечне создает прекрасную почву как для спекуляций о враждебности ислама России, так и для экспорта в российское цивилизационное пространство псевдоисламских доктрин, сфабрикованных не ранее XVIII века английскими политиками с целью фактической колонизации Аравии. Насаждение и распространение в России этих учений (по сути политических и идеологических, а не религиозных) может иметь успех только в условиях информационного вакуума. Издание трудов Корбена на русском языке затруднит политтехнологическое манипулирование населением России и выбьет почву из-под ног у тех, кто пытается сделать нашу страну (а в перспективе Европу) ареной цивилизационного конфликта".