Газета День Литературы - Газета День Литературы # 118 (2006 6)

VI

Два дня спустя.

Кончилось одно — начинается другое... Кострецов сегодня утром не явился домой... Я спросил о нем монаха, — тот многозначительно махнул рукой по направлению к оврагу, где шакалы заботятся о погребении мертвых. Неизбежный конец всех, кто приобщился к таинственным чарам сна, заставляет меня действовать.

Я употребил весь остаток средств на покупку у монахов провизии, приспособил под кладь верблюда Зеллы, который до сих пор одиноко бродил у подножия холма. Я сосчитал патроны нагана, — их было семь, — те, которые в гнездах барабана. Наган может пригодиться, потому что сегодня, до наступления ночи, я силою увезу Зеллу, а в пустыне появились грабители. О них рассказал сегодня утром до нитки обобранный пилигрим.

Чувствую себя изумительно хорошо: у меня есть ясная цель! Труба жизни гремит в моих ушах!

Я еще заставлю Зеллу полюбить милую землю и все сущее на ней, в том числе, может быть, и... прапорщика Рязанцева!

***

Дневник Рязанцева подобран мною на путях беженцев, по пустыням и дебрям устремившихся во все закоулки мира.

На том месте, где я его нашел, — лежало много человеческих костей и кости одного верблюда. Вероятно, все семь пуль прапорщика очень ему пригодились...

Один скелет был небольшой. Судя по дневнику, он может принадлежать Зелле.

Тут же валялась фуражка российского военного образца, аккуратно пробитая пулей. Глядя на нее, я наполнился диким восторгом: как хорошо он умирал за жизнь!

С Альфредом Петровичем Хейдоком я познакомился в Москве в конце семидесятых годов. И было ему уже под 90 лет. Крепкий кряжистый русско-латышский богатырь. Ему было тесно в любой комнате, любил волю и в жизни, и в своих духовных исканиях. Когда-то в Харбине он подружился с Николаем Рерихом, увлекся его идеями. Они были созвучны тому, что он писал. В 1934 году в предисловии к книге мистических рассказов Альфреда Хейдока "Звёзды Маньчжурии" Николай Рерих писал: "Рассказы эти прежде всего углублены качеством убедительности, этим редким отличием, свойственным лишь чему-то действительно пережитому, перечувствованному. Помимо увлекательного содержания и вдумчивого изложения они полны тех внутренних зовов, которые пробуждаются на древних просторах, напитанных славою прошлого. В каждом рассказе, безразлично, будет ли он основан на бытии современности или на далеких звучаниях великих наследий, всюду внимание останавливается на чертах больших реальностей, которые уводят читателя в область высоких представлений. Творчество А.Хейдока своими литературными качествами всегда нужно, но сейчас, когда поистине глаза всего мира устремлены на эти древние места, оно нужно особенно. Тем, кто много ходит по просторам Азии, особенно звучат быль и тайна, которые нигде, как в Азии, не сочетаются так убедительно".

Родился Альфред Хейдок в 1892 году в Латвии, скончался в 1990 году на Алтае. Прожил 98 лет, да еще каких. Пошел добровольцем на первую мировую, получил за храбрость боевые награды, стал офицером. Первая мировая переросла в гражданскую, и офицер русской армии Альфред Хейдок стал офицером армии адмирала Колчака, а затем, уже в Монголии, воевал в отряде барона Унгерна. Как и многие его товарищи, осел в Харбине, позже перебрался в Шанхай. В его рассказах на самом деле и кровавая быль белого движения, будни офицера, проигравшего свою войну. Спасение он находит в тайне, в чуде спасения и преображения. Книга его мистических рассказов о судьбах белого офицерства "Звезды Маньчжурии" вышла мизерным тиражом. Мне её подарил сам Альфред Петрович после публикации статьи о нем в "Советской России" ещё в брежневское время. Тогда же нашелся доктор наук Леонид Резников, написавший донос в ЦК КПСС о пропаганде в партийной газете белогвардейской романтики и восхвалении белоэмигранта. Меня вызвали писать объяснение. К счастью, доносчик не знал, что колчаковец, белый офицер Альфред Хейдок в 1947 году был препровожден из Шанхая в Советский Союз. Отсидел свои десять лет в лагерях, поселился в Змеиногорске Алтайского края, поближе к мистическому Беловодью, продолжал писать и являлся уже советским гражданином. Иногда он приезжал в Москву, останавливался у писателя Валентина Сидорова. Рассказывал о загадочном русском Харбине, о сумасшедшем романтике бароне Унгерне, о Николае Рерихе. Он открывал какие-то неведомые страницы из жизни русского Китая. Подарил мне массу неопубликованных до сих пор мистических историй, где быль и тайна плотно соседствовали. В начале перестройки я сумел опубликовать несколько его замечательных рассказов в "Литературной России", потом были публикации и в рижской "Даугаве", и в хабаровском "Дальнем Востоке", но, увы, отдельной книжкой "Звезды Маньчжурии" так и не вышли. Он был чересчур русским и чересчур белогвардейским для либеральной печати.

Может быть, когда-то мир Китая и был для приезжих чайным миром. Вместо баров и распивочных везде и сейчас стоят чайные домики, с чая начинается китайская кухня. Чайная страна, в которую европейцы силой внедряли опиум, которую приучали к кофе, приучали к водке. В Китае сейчас много сортов водок, самая известная — "маотай", водка очень дешевая по нашим понятиям: поллитровая бутылка стоит пятнадцать рублей. Но китайцы не пьют, разве что одну-другую рюмочку по десять граммов. Они предпочитают зеленый чай и травы, в еде тоже неприхотливы — рис, овощи и травы, а на южном побережье — рыбные продукты. Вся знаменитая китайская кухня для богачей и иностранцев, простой китаец и сегодня ест на завтрак и обед рис с овощами, запивая всё зеленым чаем. И живет этот самый простой китаец почти до 90 лет, может быть, ни разу в жизни и не попробовав то, что во всём мире называется изысканной китайской кухней с дюжиной смены блюд. Чаем начинает, чаем и заканчивает, вот уж на самом деле — чайная страна, недаром во всем мире и зовется — Чайна. В Ханьчжоу мы посетили музей чая, теперь будем осваивать чайное богатство у себя дома. Но мир чая — это всего лишь промельк в открытии современного Китая, дань привычной чайной церемонии. А вот Чайна мир — на наших глазах становится миром будущего.

Вроде бы Китай так же, как и мы, американизируется. Так, да не так. Россия в обмен на нефть и газ получает из Америки залежалые шмутки и кинобоевики. Китай высасывает из западной цивилизации все ноу-хау, все технологические секреты, в ответ забрасывая весь мир дешевыми китайскими товарами. Практически, сегодня Китай производит добрую треть всех мировых товаров, от компьютеров и плоских телевизоров до обуви и велосипедов. Ищешь во Флоренции итальянский сувенир, покупаешь в самом итальянском магазине и обнаруживаешь, что изготовлен он в Китае. В Египте был я в храме у коптов, купил изумительную коптскую иконку, оказалось — из Китая.