Газета День Литературы - Газета День Литературы # 128 (2007 4)

Что они так белы, непорочны и так одиноки.

Вот слетели с небес

и лицом не ударили в грязь –

Но раздалось пространство

сиянием чистым, высоким.

И поля, и холмы вознесло,

занесло, замело…

Валуны лишь упрямо темнеют,

сжимаясь от стужи…

Что черно – то черно,

но зато что бело – то бело,

Всё так просто на свете,

и это почуяли души.

* * *Синие заборы, серые дома,

Хоть слабы запоры, всё равно тюрьма.

Чёрные овечки, бурый в дым верблюд,

По степи распластан тяжким небом люд.

В мареве унылом плавятся века,

Тянут здесь с рожденья вечные срока.

Ведь кругом пустыня…

Где искать судьбы?

И, как оцепленье, серые столбы.

Но расцвёл в соседстве, статен и высок,

Глиняный, кирпичный, мёртвых городок.

Пышные мазары немы и слепы,

Пьют пустое небо лунные серпы.

Треплет рваный ветер сорную траву…

Явь ли то, во сне ли? Сон ли наяву?

Пронесётся поезд – и одни окрест:

Погребальный месяц, телеграфный крест.

* * *Щетинистая просека.

Лохматые леса.

Куда с добром неброская

Тягучая краса.

Тут в пепле мха валёжины

То вдоль, то поперёк,

Источены, изгложены,

Свой дотлевают срок.

Какие сети пышные

Сплели здесь пауки,

Красавцы неподвижные,

Что на ногу легки.

Как царствуют сиятельно

В лучах наискосок,

Как чествуют внимательно

То бабочек, то блох.

И глядючи с презрением

На сей лихой измор,

Гражданским возмущением

Пылает мухомор.

* * *Сизые стрекозы

Шьют в тиши лесной

Сизые узоры

Ниткою сквозной.

Лётают беспечно…

Сутемь зелена,

Лишь янтарной свечкой

Теплится сосна.

Шепчутся берёзы

В яве ли, во сне,

Синие их грёзы

Не расслышать мне.

Всё на свете тайна,

Словно тишина,

Зелена, хрустальна,

Не разглашена…

* * *За пределами сердца и трепета

Зеленым ли упьёшься вином…

Всё, что пито, – как будто бы не пито.

Птичьи флейты небесного лепета

Льются, тихие, в свете ином.

И чуть плещется неупиваема

Чаша сумрачная бытия.

Всё, что познано, – вовсе незнаемо,

Что порушено – непорушаемо,

И душа твоя – разве твоя?

Созерцая незримые сполохи

Прикровенного зренью огня,

Ворошить ли мне прошлого ворохи,

Драгоценные слушая шорохи?

Нет! И это уж не для меня.

К незабвенному освобождению,

В нерасслышанной прежде тиши,

Поплыву лучше я по течению,

По волнистому по влечению

Уплывающей в небо души.

* * * Памяти Георгия Иванова

Ключ кастальский, рядом водочка.

Сверху облачко, снизу лодочка.

Иванова ли?.. Иль Иванова?..

Вечно трезвого, вечно пьяного.

Уплывает он, пусть ненадолго,

Роной, Сеною – в Невку, Ладогу.

Путь-дорожкою острой, узкою…

Снизу мерзкое, сверху музыка.

На волне закат закачается…

До свиданьица? – До свиданьица!

Вьётся синяя папиросочка,

Словно облачко тает лодочка.

* * *При жизни, но как бы уже после жизни,

К отчизне земной и небесной отчизне

Влекучие волны, текучие думы,

Прозрачны и ясны, темны и угрюмы.

Глотнули изрядно мы мёртвой водицы,

Живой бы, живой бы водицы напиться,

Чтоб как после мора и как после стужи

Цветущей травою воспрянули души.

КАЗАХСТАН

В далёкие, далёкие времена страну, которая располагалась у подножия красивых гор, населяли люди, верившие в Бога, который, по их понятию, помогал им жить строить и процветать.

Рядом с этой страной в горах проживали джины – покровители зла и злого духа. Джины наносили огромный вред людям. Они уничтожали целые селения и города.

Особенно свирепствовал джин по имени Мазбула. Он был настолько зол и свиреп, что мог уничтожить даже другого джина, который противоречил ему.

Мазбула забирал скот у скотоводов, забирал всегда почти весь урожай у земледельцев, обрекая их на голодную смерть. Он разрушал целые селения и уничтожал людей, если узнавал, что кому-то удавалось спрятать немного зерна или сохранить небольшое поголовье скота. А знал он это потому, что у него были свои осведомители. Он давно пользовался услугами хитрого, злого и очень жадного Хаджая. Хаджай старший всегда обучал вначале сыновей, а затем и внуков, чтобы они думали только о себе и помогали злому Мазбуле. Тогда они останутся в живых да ещё и сохранят своё богатство, которое они обманом получали от людей, или им перепадало от джина Мазбулы, как оплата за их предательство и вероломство.

Однажды людям надоели все зверства джина и они начали думать, как от него избавиться.

Собрался совет старейшин на тайное совещание, и стали они думать, что делать.

– Надо просить Аллаха, чтобы он вразумил нас и надоумил, – сказал один из старейшин. И выступил один из самых уважаемых старейшин Омар и сказал:

– Надо уверовать в силу Аллаха и он поможет нам.

Все с почтением кивали головами, но увидел Омар по глазам их, что они в душе сомневаются и не верят этому. И сказал он:

– Поистине те, которые не уверовали, всё равно им – увещевал ты их или не увещевал, они не веруют. Они пытаются обмануть Аллаха и тех, которые уверовали, но обманывают только самих себя...

Задумались старейшины над словами Омара. И продолжил Омар:

– Надо нам выбрать людей чистых душой и сердцем, уверовавших в величие Аллаха и направить их к великому мудрому Анециве и просить у него совета и защиты.

Разошлись старейшины по домам, и каждый начал думать, кого послать к великому мудрому Анециве. Долго люди присматривались друг к другу, и наконец старейшины снова собрались на тайный совет. Выбрали они в посланцы семь человек. И когда пришли к общему мнению, удивились ему. Среди избранных были не только умудрённые жизненным опытом мужи, но и крепкие молодые мужчины с ясными горящими глазами. Эти мужчины были полны желания сделать для людей доброе и спасти народ от злого джина, даже если им придётся погибнуть.

Великий, мудрый Анецива жил далеко в горах, на вершине высокой горы. Анецива любил смотреть вдаль на мир, который расстилался у подножия гор. Он проникал своим мудрым взглядом в гущу жизни и в суть явлений. Анецива видел, что мир людей несовершенен. Людей мучают многочисленные пороки, которые мешают им жить в благоденствии и в радости. Но люди были настолько самоуверенны, что не интересовались знаниями и опытом мудрецов. Сокрушался про себя великий мудрец, но навязывать людям своё видение мира он не мог.

Однажды на рассвете, стоя у порога своего древнего дома, Анецива увидел вдали группу людей, идущих по дороге в его сторону. Дорога к дому мудреца была длинной, извилистой, изобилующей крутыми подъёмами и резкими спусками. Много препятствий было на пути идущих: заваленные каменьями узкие проходы; разобранные переправы, через бурные горные речки; буреломы в заросших, узких местах. И чтобы пройти эту дорогу, а другой дороги к дому Анецивы не было, людям пришлось много трудиться. Они разбирали проходы, унося камни в сторону и укладывая их так, чтобы они больше не валились на дорогу. Люди наводили добротные переправы в тех местах, где они раньше были, через бурные горные речки, с таким расчетом, чтобы они могли вернуться назад по этой дороге. И это уже был путь осмысления той миссии, ради которой они подвергали себя таким трудностям. Путешественникам пришлось разбирать не только завалы, но и расчищать места, на которых они строили добротные избы, которые могли послужить кровом случайным или не случайным путникам. Так медленно, но уверенно представители избравшего их народа двигались к намеченной цели на встречу с Великим Мудрецом Анецивой. Наступило время, когда путешественники преодолели последний подъём и вышли на вершину горы, на которой располагалось небольшое плато. В центре плато стоял добротный старый дом мудреца. Перед домом горел небольшой костёр, со всех сторон обложенный большими камнями.