Наргиз Асадова - Братья. История масонства в России

Л. МАЦИХ: Это правда, но тут надо учесть, внутри конфессии есть деноминации, их не интересовало, католик ли брат, протестант, православный, либо сектант какой. Вы смотрите, какие противоречия жесточайшие существовали между католиками и протестантами, между католиками и православными.

Н. АСАДОВА: Но при этом долгое время ни мусульмане, ни иудеи не могли стать членами лож.

Л. МАЦИХ: Ну какие мусульмане! Что мусульмане знали тогда при масонстве при поголовной неграмотности и при 90 %-ной неграмотности населения в мусульманских странах сейчас, в XXI веке, ну о каких масонах они могли знать! А про иудеях мы тоже говорили. Иудеи стремились определённые, но для них это значило вероотступничество, отказ от веры предков. Для тогдашних евреев такого роде отступничество для большинства было абсолютно невозможным.

Н. АСАДОВА: Евгений спрашивает об обрядах, которых придерживался Ланской, так пишет Евгений. А я бы переформулировала бы вопрос. Он был мастером, мы ничего не знаем о том, какие функции были у мастера.

Л. МАЦИХ: Мы знаем кое-что из переписки. Дело в том, что не всякую переписку можно адекватно истолковать, там полно намёков, иносказаний, намёков на то, что только по контексту понятно людям, вовлечённым и заинтересованным, есть какие-то тайные словечки, прозвища у каких-то людей, которых мы не можем идентифицировать зачастую. Но нам понятно вот что. Ланской улаживал конфликты, которые всегда разгораются у организаций, которые находятся под некоторым прессом и гнётом. Во-вторых, он рекомендовал братьям ту литературу, которую им следует читать.

Круг чтения, который он рекомендовал, мы можем чётко отследить. Это в основном была очень достойная литература. Немецкие, французские, реже английские сочинения, мистического, богословского, нравственно-просветительного характера. Сам он был человеком очень твёрдых правил, весьма, и трезвенник, и в семейной жизни был очень жёстко воспитан. Поэтому у него было моральное право поучать людей целомудрию, трезвости, воздержанности, деловитости, он этими качествами вполне обладал.

Круг чтения он такого рода рекомендовал. Потом он руководил административными вещами. Он рекомендовал кого-то для назначения на должность масонскую, кого-то перевести в высший градус, кому-то дать иную задачу.

Н. АСАДОВА: Кстати, в процедуре перевода на высший градус какую роль играл мастер стула?

Л. МАЦИХ: В зависимости от ложи и в зависимости от конкретной личности, о которой шла речь. Но я думаю, что к нему очень прислушивались.

Н. АСАДОВА: Я имею в виду не в смысле советов или распоряжений, а с точки зрения, когда сама процедура как проходила? Мастер участвовал в ней?

Л. МАЦИХ: Мастер участвовал. В 1860 году была последняя после николаевского царствования, процедура посвящения очередного брата в некий теоретический градус. И Ланской на ней присутствовал. Это была очень красиво обставленная, пышная, полная скрытых намёков и внутреннего смысла церемония, как все масонские ритуалы и церемонии, и без Ланского она бы не состоялась. Я думаю, что когда речь шла об этом брате конкретном, его фамилия была Корнеев, то мнение Ланского безусловно учитывалось.

То есть, тогдашнее масонство стало до того немногочисленным, что практически всех он лично знал. Вот любопытный штришок по поводу того, чем он занимался. Он, например, прояснял свою позицию, отличающуюся от уваровской, по поводу церкви, иерархам церкви. Любопытным образом одним из властителей дум тогдашнего масонства был священник, которого звали Сергей Иванович Соколов, он был настоятелем церкви Воскресения в Барашах на Покровке. И к нему, хотя он был простой приходский священник, к нему прислушивался и Ланской, прислушивались настоятели монастырей, например, Гермаген был такой Сперанский, он был настоятелем Симонова монастыря.

Прислушивались преподаватели семинарии и даже академии, и даже Голубинский, выдающийся историк русской церкви, тогда уже признанный классиком церковной историографии, он считался с мнением этого Соколова. А сам Соколов координировал свои наставления, свои поучения и списки рекомендованной литературы с Ланским. Вот Ланской такими вещами занимался тоже.

Н. АСАДОВА: Может Вы расскажете о том, как отличались одеяния мастера от остальных братьев?

Л. МАЦИХ: В каком смысле?

Н. АСАДОВА: У него был фартук какой-то специальный…

Л. МАЦИХ: Одеяния. А я не расслышал. Разумеется, мы же по радио не опишем этой всей красоты. У мастера были определённые…

Н. АСАДОВА: Мы выложим картинки в Интернете.

Л. МАЦИХ: Мастеру полагался фартук, он называется по масонски запон. А сам он восходит к торжественному одеянию, которое в Библии называется эфод. Этот эфод носил первосвященник, и в Соломоновом храме, так написано в «Книге царств», и ещё до сооружения храма, когда народ еврейский странствовал по пустыне, то сыновья Аарона, священники-левиты, носили этот эфод, когда был передвижной храм — ковчег Завета. Запон, фартук и эфод — это одно и то же, он соединяет в себе, это очень характерно для масонской традиции, и ветхозаветное предание, священническое облачение, часть рабочего костюма мастера-каменщика и одновременно масонское одеяние. Запоны эти очень богато расшивались у мастеров. Рисунки были симполическими.

Солнце присутствовало, два столба Соломонова храма — Иахин и Воаз, непременно был циркуль с угольником, возможно мастерок, были семь ступеней, тоже описанные в «Книге царств». Эти запоны, они были с разными рисунками.

Н. АСАДОВА: А какие ступени?

Л. МАЦИХ: Семь ступеней восхождения человека к Небесам.

Н. АСАДОВА: Количество градусов соответствовало именно семи ступеням?

Л. МАЦИХ: нет, не факт. Семь — просто число священное в Библии, из Библии перешло в фольклор большинства народов, количество пословиц с числом семь, седьмое небо, за семью морями. Но градусов в разных ложах было разное число. Иной раз было и до сотни в некоторых ложах шотландского обряда. Кроме того, иной раз не градусом всё определялось, а были очень пышные титулы. Титулатура масонская исключительная по красоте, поэтичности и романтизму. Там есть изумительные названия, вроде «Рыцарь медного змея», это тоже аллюзия на библейский текст, тот медный змей, которого Моисей создал в пустыни.

Или «Рыцарь Кадош», т. е. святой. Такие есть титулы у них. Поэтому не только цифра градуса определяет, всё зависит от конкретной ложи или ордена.

Н. АСАДОВА: Вернёмся к Ланскому и к его не масонской жизни, а скорее к смерти, у нас передача к концу подходит. Он умер…

Л. МАЦИХ: В 1862 году, но он успел увидеть то, о чём писал Некрасов — «Я видел красный день — в России нет раба». Он болел, он был стар и был отправлен по расстроенному состоянию здоровья, как в официальном документе, писал. Через год умер. Он не хотел уходить, не потому, что думал, что без него не справятся или хотел работать, чтобы получать жалование, он был очень состоятельным человеком. Он хотел каждый день своей жизни видеть, как делается главное дело его жизни. Он безусловно считал крестьянскую реформу, освобождение крестьян от рабства, главным делом своей жизни.