Наргиз Асадова - Братья. История масонства в России

Л. МАЦИХ: нет, это был и молитвенный дом, разумеется, в том смысле, как всякая церковь является таковой. Масоны проводили там свои собрания, масоны там молились, пели гимны. Там не было собраний, в смысле заседаний лож, административных вещей, я думаю, там не было. Но чин молитвенный был иной, когда собирались свои. А когда собирались просто прихожане, то молились по заведенному чину. Тут не было противоречия.

Я же уже сказал, какое количество людей из духовенства в масонстве состояло. И тут совершенно противоречия не было. То, что масонство и православие понятия противоположные — это выдумка недобросовестных, неинформированных или просто глупых людей.

Н. АСАДОВА: Знает ли настоятель сегодняшней церкви на Ордынке о масонских корнях этой церкви?

Л. МАЦИХ: Этого я не знаю, надо спросить у него. У меня там был знакомый, он уже скончался, Царство ему Небесное, это был очень достойный человек, священник Борис Гузенков. Он знал о масонской традиции, о том, какие славные люди его церковь посещали, он знал о декоре, который там был. Ну а нынешний… не знаю. Дело в том, что это в каждом конкретном случае индивидуально. Надо спрашивать у людей, знают ли они, хотят ли они, чтобы знали, некоторые не заинтересованы в лишнем знании, полагая, что во многой мудрости много печали.

Но следует отличать церковь, которой пользовались масоны и которую масоны приспосабливали для своих молитв, например, Меньшикова башня, церковь Архангела Гавриила в Москве, эта церковь на Ордынке, ещё одна церковь есть в Москве такая, преподобного Пимена, в Новых Воротниках, есть питерские церкви. Но это не масонские храмы, я это подчёркиваю. Масонские храмы — это нечто особое. В России делались попытки их сооружения, ни одна эта попытка успехом не увенчалась. Масонские храмы есть за пределами России, в Европе, и особенно их много в Америке.

Н. АСАДОВА: У нас остаётся полторы минуты до конца передачи, поэтому я предлагаю подвести итог нашей сегодняшней теме, напомню, что мы сегодня говорили о великих реформах Александра II и какую роль в них играли масоны.

Л. МАЦИХ: Огромную роль в этих реформах играли масоны. Они подготавливали тот нравственный климат в обществе, который сделал реформы возможными. Они готовили кадры для подготовки реформ, это была огромная, титаническая работа, они сделали возможным подготовку и осуществление этих реформ в очень короткое время, и тот факт, что реформы удались, и великая крестьянская, при всех издержках, и судебная — исключительно успешная, и военная, и административная, и реформа образования, все эти реформы подготавливались при непосредственном участии масонов.

А роль такого крупного государственного сановника, как Сергей Степанович Ланской, просто трудно переоценить. Он был вдохновителем этих реформ, он был защитником их, ходатаем, лоббистом, и что самое важное — он был их полным, убеждённым сторонником. И к великому счастью для себя он увидел плоды этих реформ.

Н. АСАДОВА: Алекс Вас спрашивает: «За какого Ланского вышла Наталья Гончарова?»

Л. МАЦИХ: Нет, это другой, это Пётр Ланской, не путайте с этим. Этот Ланской был женат на Варваре Александровне, никакого отношения к Наталье Николаевне Гончаровой-Пушкиной он не имел. Это другой Ланской.

Н. АСАДОВА: Вот. Так что да. Ну что ж, сегодняшняя тема у нас закончилась. Я напомню, что у нас до конца нашего цикла про масонов остаётся не так много передач, всего семь. И мы, конечно же, дойдём до революции русской 1917 года.

Л. МАЦИХ: непременно.

Н. АСАДОВА: И в конце нашего цикла мы, как и обещали, пригласим вам настоящего масона, который расскажет о том, какова ситуация с масонством в России сегодня. Сейчас мы с вами прощаемся. Я Наргиз Асадова, звукорежиссёр Николай Котов, и Леонид Мацих. Доброй ночи.

Л. МАЦИХ: Всего наилучшего.

Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/brothers/671365-echo/

Н. АСАДОВА: 0 часов и 10 минут в Москве. В эфире «Эха Москвы» передачи «Братья», передача о масонах. Я, ее ведущая Наргиз Асадова, приветствую вас. А также вас приветствует звукорежиссер Николай Котов и наш вечный гость Леонид Мацих. Здравствуйте.

Л. МАЦИХ: Добрый вечер.

Н. АСАДОВА: Так, сегодняшняя тема нашей передачи «Масоны и технический прогресс». Поэтому вопрос очевиден: как масоны относились к техническому прогрессу, к инновациям всякого рода?

Л. МАЦИХ: Масоны очень относились к этому позитивно. И это, собственно говоря, их отличало от огромной массы других граждан. Тут маленький экскурс необходим. Дело в том, что, как писал еще Чаадаев в «Философических письмах», в России одна из проблем общественного развития — это отношение к прогрессу как к идее. Для большинства западных стран прогресс есть вещь позитивная, то есть общество в целом относится к прогрессу положительно. А в России, полагал Петр Яковлевич, и, в общем, он был прав, прогресс вызывает отрицательные эмоции. То есть люди хотят старой доброй старины, люди хотят консервации прежних порядков, люди хотят вернуться к некому мифическому, всегда «золотому» веку. То есть вектор развития не вперед, а как бы назад. И этим обусловлена, по мнению Чаадаева, некоторая отсталость и технологическая, и даже, более того, отсталость некоторая идейная. То есть некоторые такие стереотипы, ограничения в мышлении, которые не позволяют людям оценить всей прелести прогресса. Хотя, разумеется, прогресс есть вещь далеко неоднозначная, это ясно. Есть издержки. Но, в принципе, именно этот вектор, по мнению Чаадаева, Европа избрала, и благодаря этому европейские страны вырвались вперед в цивилизационном соревновании. Масоны были ферментом этих инноваций и в Западной Европе, и в Европе Восточной. Но в России им приходилось гораздо тяжелее по тем самым причинам, которые я только что назвал. Но, вообще говоря, если где-то в обществе и брались люди, которые жаждали видеть инновации и научные, и технические, и технические, социальные, то это, разумеется, были масоны.

Н. АСАДОВА: И мы сегодня выбрали такого героя — Павла Николаевича Яблочкова, изобретателя великого русского. И мы его выбрали таким символом прогресса России. Его деятельность пришлась в основном на царствование Александра II, Александра III. Давайте, наверное, сначала послушаем «Портрет», который написал Алексей Дурново, ну а потом продолжим разговор о Павле Яблочкове.

А. ДУРНОВО: Павел Яблочков родился в небогатой, но очень образованной и культурной семье. Его отец, обедневший мелкий дворянин, жил в небольшом имении под Саратовом. Родители довольно быстро заметили, что их сын очень любит конструировать всяческие прибамбасы. Видимо, поэтому они и решили определить мальчика в одну их саратовских гимназий. Яблочков произвел на экзаменаторов сильное впечатление и был зачислен сразу во 2-й класс. Вот только в гимназии он задержался ненадолго, через три года его забрали домой, так как у семьи не было денег на дальнейшее обучение сына. Впрочем, отец и мать понимали, что их мальчик — человек незаурядный, и Яблочкова стали готовить к поступлению в Николаевское военно-инженерное училище в Петербурге. И юноша, не окончивший гимназию, блестяще сдал вступительные экзамены. В училище будущий изобретатель не только получил техническое образование, но и окреп физически. После выпуска получил чин инженера-подпоручика, но уже через год к немалому огорчению отца и матери оставил военную службу. Яблочков никогда не любил армию с ее муштрой и строгой дисциплиной, свою жизнь он хотел посвятить техническим наукам. В армию он, однако, еще ненадолго вернется и именно там познакомится с электротехникой. И уже после этого знакомства начнется тот период жизни Яблочкова, который целиком связан с различными изобретениями. Работая на Московско-Курской железной дороге, инженер одновременно пытался усовершенствовать дуговые лампы, в том числе знаменитый в тот момент регулятор Фуко. Именно Яблочков впервые в истории железнодорожного транспорта установил на паровоз прожектор, чтобы тот освещал ему путь. Электротехника не была единственной страстью Яблочкова, однако именно этому делу он предавался с отдельным наслаждением. И именно лампы в конце концов принесли ему мировую известность. Свечу Яблочкова изобретатель сконструировал в Париже, это была первая в мире дуговая лампа без регулятора. Горела она почти два часа. Это изобретение быстро завоевало мир, свеча Яблочкова осветила улицы крупнейших городов — Парижа, Лондона, Сан-Франциско, Берлина, Вены, Калькутты. До России новая лампа добралась с опозданием, ибо на Родине Яблочкова к различным новшествам всегда относились с недоверием. Как, впрочем, и к тем, кто эти новшества изобретает. Создатель новой дуговой лампы вернулся в Петербург в конце 19-го столетия. Торжественный прием его там не ждал, и Яблочкова встретили очень холодно. Вскоре изобретатель уехал в Саратов, где и умер. А его свеча еще долго дарила свет людям по всему земному шару. Правда, и ей однажды пришлось уступить свое место лампочке Эдисона.