Елена Прудникова - Сталин. Битва за хлеб

В том-то вся и беда, что не были они контрреволюционерами, а совершенно наоборот. Если крестьяне протестовали против беспорядка, то этим как раз не нравилось то, что правительство стало наводить порядок. Ну а способ выражения недовольства был для того времени стандартным. А если бы товарищ Зубрев оказался не в армии, а, скажем, командиром продотряда или отряда по борьбе с дезертирами — как бы он действовал?

То-то же…

Теперь поговорим о мерах подавления восстаний — как технологии, так и эксцессах. И снова возьмем за образец не мораль мягких диванов, а реальную практику Гражданской войны. Восстания ведь вспыхивали не только в красном, но и в белом тылу.

И. о. губернатора Енисейской губернии генерал-лейтенант Розанов приказывал:

«Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания:

1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков: если этого не произойдет, а достоверные сведения о наличности таковых имеются — расстреливать десятого. (В случаях, когда речь идёт о каких-то категориях населения, это оговаривается: „всё мужское население“, „всё взрослое население“. Здесь этого нет — стало быть, каждого десятого, включая женщин и детей? — Е. П. ).

2. Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество, лошадей, повозки, хлеб и так далее отбирать в пользу казны… (а женщин и детей бросать умирать с голоду на голой земле? — Е. П. )

…

6. Среди населения брать заложников, в случае действия односельчан, направленного против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно» [158] Цит. По: Купцов А. Миф о красном терроре. С. 281. .

Здесь уже немало рассказано про красных, чтобы понять, что любой большевистский деятель, отдавший подобный приказ, уже через день-два (следствие тогда было скорым) стоял бы перед ревтрибуналом, даже если бы речь в приказе шла только о взрослых мужчинах.

В прочитанных «красных» документах свидетельства о расстреле женщин попадаются, но крайне редко, что же касается детей — дети были неприкосновенны. В сборнике, посвященном крестьянскому движению в Поволжье, есть несколько следственных документов по делу о том, как продотрядовцы в ходе работы даже не избили, а просто ударили двоих крестьянских мальчишек. И ведь всерьез разбирались, с многочисленными свидетельскими показаниями! Свидетельств об убийствах детей просто нет — за исключением случаев, когда отряды стреляли по толпе, тут уж пуля не разбирала. Может, и были, не спорю — однако мне не попались [159] Точнее, есть одно — в книге «Железный поток». Но разборки казаков и иногородних — это вообще особая тема. . Села жгли, но не для устрашения, а обычно в тех случаях, когда в домах засели оборонявшиеся бандиты и, раз или два, в порядке охраны путей сообщения. Правда, остался еще командир Черемухин — но по какой причине он устраивал «иллюминацию», неизвестно.

Самым устрашающим из попавшихся мне красных эксцессов был массовый расстрел в селе Бакуры Саратовской губернии. В начале марта 1919 года в этом селе были убиты трое советских работников, после чего туда явился карательный отряд под командованием военкома по фамилии Дворянчиков. Военком, не заморачиваясь ни санкциями, ни следствием, приказал арестовать всех мужчин, причастных к убийству, после чего их вывели в ближайший овраг и порезали из пулемета.

Дальнейшая судьба командира отряда не совсем понятна. В примечании к рассказу о событиях в Бакурах утверждается, что он был переведен на другую работу и впоследствии сошел с ума. То, что следствие по расстрелу было проведено, — известно (впрочем, зная большевистские нравы, сомневаться в этом не приходится). Состоялся ли трибунал — непонятно. Мы не знаем, кто были эти убитые совработники, как их убивали и с чего вдруг озверел до тех пор совершенно адекватный военком [160] Если бы не был адекватным, убрали бы раньше. . Возможно, это преступление в состоянии аффекта или Дворянчиков уже тогда был не совсем нормален, и судить его не стали…

На порядок больший размах приняли расправы по постановлению низовых, местных органов — волсоветов, комячеек, особенно в Сибири, где до середины 20-х годов серьёзнейшей проблемой был так называемый «красный бандитизм». Но это совершенно другая история. Здесь мы говорим о действиях власти , столкнувшейся с беспрецедентно обширным и жестоким восстанием. Действовать теми же методами, что и белые, они бы не смогли — да и не стали бы, это полностью противоречило красной политике, которая основывалась не на устрашении, а на разделении деревни. По крайней мере там, где эта политика существовала…

Очень показательна в смысле борьбы с повстанцами история Тюменского восстания. Оно вообще показательно — четко очерченное по времени, ожесточенное, все характерные черты крестьянской войны выражены ярко и выпукло.

Неорганизованные крестьянские толпы агитации, буде агитатор попадался толковый, поддавались. Впрочем, они и успокаивались быстро. Но когда речь шла об организованном восстании, то способ существовал один — военная сила. Большевики, не слишком стесняясь, называли вещи своими именами — карательные отряды.

Вышестоящие советские власти, хоть и кричали постоянно о беспощадном «красном терроре», в конкретных приказах и инструкциях были чрезвычайно умеренны, строжайшим образом предписывая карать только зачинщиков, руководителей восстаний, а также тех, кто причастен к убийствам, а мобилизованную или обманутую массу отпускать по домам. Выполнялись ли эти предписания? Ну… в общем, выполнялись. Иногда. А иногда — нет.

Проблема состояла в том, что большевистская власть была многообразна и многослойна. Каждая местная структура имела собственные вооруженные формирования и вела боевые действия сообразно собственной стратегии и тактике. Л власти этой было — исполкомы, ячейки РКП(б), продкомиссариаты, ЧК, а потом еще и ревкомы. В качестве исполнителей — отряды ЧК, продотряды, коммунистические отряды (точнее, коммунистическое ополчение) разного уровня. Командиры этих «миротворческих сил» были столь же инициативны, сколь и неуправляемы. И у каждого имелось свое понимание борьбы, а связь с губернским центром — плохая или нет вовсе.

«Обдорский [161] Ревком Обдорской волости. ревком объявил себя властью на весь Тобольский Север, назвавшись Тобсеввоенревштабом… Тобсеввоенревштаб объявил, что заложники берутся в виде гарантии и в случае выступления контрреволюционеров, как то: убийство партийных и советских работников, распространение ложных слухов, повреждение телеграфа, нападения на воинские части — будут беспощадно расстреливаться. По частным данным, всего в уезде расстреляно заложников за время отступления вместе с обдорскими повстанцами около двухсот человек» [162] За Советы без коммунистов. Крестьянское восстание в Тюменской губернии. С. 461. .