И. Панасов - Шоу-бизнес

Роль телесериалов в современности просто невозможно переоценить. Они формируют стиль жизни, образ мышления. Они воспитывают и перевоспитывают. Они — бесперебойный конвейер по поставке на шоу-рынок все новых знаменитостей, кумиров и идолов. «Сколько стоит загородный дом Джоан Коллинз?», «Туалетной бумагой какой фирмы предпочитает пользоваться Вероника Кастро?» — эти и множество других вопросов давно превзошли по популярности проблемы, волновавшие в свое время Чернышевского и Герцена. Несмотря на такое пристальное внимание к «мыльнооперной» индустрии, заблуждения, связанные с ней, сами по себе составляют еще тот сериал.

Причем, казалось бы, метафора уместная и поразительная по точности. Посудите сами: виртуозность сценаристов, расписывающих на 40–50 серий одну коллизию, не стоящую выеденного яйца и в нормальном фильме занявшую бы ноль целых ноль десятых секунды экранного времени, просто потрясает; а отвага актеров, которые разыгрывают эти плоды воспаленного графоманского разума с видом шекспировских персонажей, заслуживает бурных аплодисментов; стоицизм же режиссеров, снимающих подобный разухабистый бред на тысячи километров пленки, требует занесения их имен в списки героев нашего времени. А если сравнить описанную выше процедуру с любимым детским занятием по производству мыльных пузырей, то можно сделать следующий вывод: съемочная бригада среднестатистического сериала занимается надуванием шарика размером с Пентагон. И его невыносимо «пучит» от наступающей пустоты.

Однако это вовсе не метафора. Название «мыльные оперы» появилось в Америке в конце 30-х годов XX столетия. Тогда эти «шедевры» представляли собой не телевизионные, а радиоспектакли, состоявшие из серий длиной примерно 15 минут. Пик их популярности совпал с активным финансированием таких проектов компаниями по производству мыла (например, знаменитой «Procter Gamble»). На правах спонсоров мылопроизводители обильно пичкали трансляции роликами, рекламировавшими их продукцию. Но и это еще не все. Поскольку музыку по сложившейся мировой традиции заказывает тот, кто вкладывает деньги, эпизоды, прославлявшие мыло, вплетались в сами сюжетные линии. К примеру, вовсе не выглядел странным следующий диалог между домовитыми героинями: «Сара, ты знаешь, я вчера отмыла мылом фирмы *** свою пожелтевшую от грязи раковину, теперь она блестит, как новая!» — «Уау!!!» — «Я думаю, у тебя нет выбора. Нужно пользоваться только мылом фирмы ***!»

Когда бушевавшие нечеловеческие страсти перекочевали на голубой экран (премьера первого телесериала состоялась в октябре 1946 года, и назывался «шедевр» «Далекий холм»), традиции непродолжительное время поддерживались. Впоследствии термин закрепился, несмотря на исчезновение мыльной монополии. Ну а человеком, впервые употребившим данные слова в подобном сочетании, был ироничный обозреватель одной из американских газет, написавший 24 августа 1938 года в своей статье: «Эти пятнадцатиминутные трагедии… я называю «мыльной оперой»… потому что без помощи мыла я бы не пролил ни одной слезы над ее персонажами». Беднягу, видимо, заставляли слушать все это под дулом заряженного кольта.

Понять приверженцев этой ошибочной точки зрения легко. Хрупкая психика простого «бывшесоветского» зрителя, считавшего доселе «Вечный зов» самой длинной телеэпопеей в мире, была подвергнута инквизиторским пыткам. Однако перестройка мозгов прошла успешно: страна превратилась в многомиллионную армию преданных «Санта-Барбаре» зомби. И все же ни одному правоверному любителю сериалов, думаю, даже в самых сказочных снах не привиделось, что 2 140 серий — это вовсе не предел. Однако так оно и есть. Приключения великолепного Мэйсона и сотоварищей, снимавшиеся 10 лет и на такое же время парализовавшие не одну страну мира, выглядят просто чеховским рассказом в сравнении с по-настоящему большими полотнами. С 1954 года не прекращается производство сериала «Путеводный свет», уже успешно преодолевшего рубеж в 12 тысяч серий. Немногим меньше — в активе производителей душещипательного действа под названием «Все мои дети» — около 8 тысяч экранных сеансов. На этом фоне создатели многосерийной саги «Дерзкие и красивые» выглядят немногословными, практически немыми — примерно 4 тысячи серий. Впрочем, ни одна из трех творческих команд не теряет надежды на конечный успех. Головы криэйторов полны свежих идей и соображений по реанимации и оживлению якобы отживших свое сюжетных линий. Главное все еще впереди.

Не вышло. Не сложилось. Понимая, что рискую спровоцировать череду сердечных приступов на одной шестой части земной суши, я все-таки открою страшную тайну: «Санта-Барбара» транслировалась по РТР, начиная лишь с 217-ой серии. Первые же двести с лишним отрывков упустили по какому-то недоразумению. Но увидев, что, вникая в перипетии драмы далеко не с ее начала, страна впала в кому и замерла у экранов, руководство канала смекнуло, что пропущено было не так уж и много, как казалось на первый взгляд. Несмотря на страсти, бушевавшие вокруг самого сериала, на вынужденное приостановление показа, на акции протеста и килограммы писем, пришедших на РТР, «Санта-Барбара» выжила в тяжелых условиях русской зимы. В 2002 году торжественно прокрутили последнюю (действительно последнюю) серию. Всех попустило.

Формально телесериалом считается любой фильм, показ которого не ограничивается одним беспрерывным сеансом. Проще говоря, все, что состоит из серий, является сериалом. У жителей Страны Советов был неоценимый опыт по просмотру подобных произведений киноискусства. Практически каждая третья картина дробилась на части. Финал любой из них был по-своему интригующим (значительно более интригующим, чем немая сцена в конце произвольно взятого отрезка классической «Просто Марии») и заставлял нас с нетерпением ждать продолжения. Безоговорочно культовыми сериалами были — а некоторые остаются таковыми и до сих пор — «Семнадцать мгновений весны», «Место встречи изменить нельзя», «Государственная граница», «Россия молодая», «Адъютант его превосходительства», «Двенадцать стульев» с Мироновым и Папановым, «Михайло Ломоносов» и т. д. Качество большинства этих работ ни за какие пряники не позволяет обозвать даже самые продолжительные из них «мыльными операми». Примечательно, что академики, раздающие «Оскары», отметили этой наградой именно наш, советский, сериал (опять же формально) «Москва слезам не верит». Поэтому, когда в эфире ОРТ Луис Альберто начал плести свои коварные сети и третировать умственно отсталую Марианну, мы были уже подготовлены к тому, что ежедневные финальные титры не означают еще абсолютного финала истории. Правда, мало кто тогда представлял себе масштабы надвигающейся катастрофы.