Б. Бессонов - И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Основы Союза — добровольность и правовое (пока не фактическое) равенство членов Союза. Равенство тут выражается в том, что все республики, входящие в состав Союза, в одинаковой степени пользуются благами Союза и одновременно в одинаковой степени отказываются от некоторых своих прав независимости в пользу Союза. Ясно, что у республик уже не будет Наркоминдела и Внешторга и других. Их независимость ограничивается, ибо всякое объединение есть некое ограничение ранее имевшихся прав у тех, которые объединились. Но основные элементы независимости остаются, безусловно, за каждой республикой, ибо каждая республика имеет право одностороннего выхода из состава Союза.

Вместе с тем есть факторы, которые тормозят это объединение. Прежде всего, это великорусский шовинизм, нарастающий в условиях НЭПа. Не случайно, что так называемые сменовеховцы приобрели массу сторонников среди советских чиновников; они похваливают коммунистов-большевиков, как бы говоря: «Вы о большевизме сколько угодно говорите, о ваших интернационалистских тенденциях сколько угодно болтайте, а мы-то знаем, что то, что не удалось устроить Деникину, вы сами устроите, что идею великой России вы, большевики, восстановили или вы ее, во всяком случае, восстановите».

Все это отнюдь не случайность. Подобные идеи проникли даже в партийные учреждения. Некоторые партийные работники проявляют стремление придавить все нерусское, собрать все нити управления вокруг русского начала. При такой политике мы рискуем потерять доверие к русским пролетариям со стороны бывших угнетенных народов, предостерегает Сталин.

Итак, по мнению Сталина, великорусский шовинизм — первый и самый опасный фактор, тормозящий дело объединения народов и республик в единый союз. Второй фактор, тоже препятствующий объединению ранее угнетенных народов вокруг русского пролетариата, — это то фактическое неравенство, которое унаследовано от царизма.

И это, подчеркивает Сталин, более важный вопрос, чем вопрос о языке и школах. Некоторые товарищи думают, что, выпятив на первый план вопрос о школах и языке, можно разрубить узел. Здесь необходимо, чтобы, кроме школы и языка, российский пролетариат принял все меры к тому, чтобы в отставших в культурном отношении республиках были устроены очаги промышленности. Очаги и очажки промышленности с группами местных пролетариев послужат передаточным мостиком от русских пролетариев и крестьян к трудящимся массам этих республик.

Третий фактор, тормозящий объединение республик в один союз, — это национализм в отдельных республиках. НЭП развивает частную торговлю и промышленность. Не только в центре России, но и в отдельных республиках. Вот этот-то самый НЭП и связанный с ним частный капитал питают, взращивают местный национализм. Конечно, шовинизм местный — ответ на шовинизм великорусский; в итоге, антирусский национализм есть оборонительная форма, некоторая уродливая форма обороны против национализма русского, против шовинизма русского. Но беда в том, утверждает Сталин, что в некоторых республиках этот национализм из оборонительного превратился в наступательный. И не только против русских, но и против национальных меньшинств, живущих в этих республиках. Конечно, в сравнении с русским шовинизмом, составляющим в общей системе национального вопроса три четверти целого, шовинизм местный не так важен, но для местной работы, для развития самих национальных республик этот шовинизм имеет первостепенное значение.

Сталин высказался также за то, чтобы Кавказские республики, вошедшие в СССР, объединились в Закавказскую Федерацию, оставались в её составе. Он критикует тех грузинских коммунистов, которые выступают против этой федерации, настаивая на прямом вхождении Грузии в СССР. Сталин считает, что грузинские коммунисты в данном случае стремятся добиться привилегированного положения по отношению к Армении и Азербайджану ввиду более удобного географического положения Грузии (порт Батуми, Тифлис — крупнейший железнодорожный узел) по сравнению с ними.

Какие же средства предлагает Сталин для борьбы против великорусского шовинизма, фактического неравенства республик и местного национализма?

Первое средство: принять меры к тому, чтобы советская власть в республиках стала понятной и родной, чтобы советская власть была у нас не только русской, но и межнациональной.

Второе средство: во всех комиссариатах в Союзе Республик должны быть представлены все основные национальности, с тем чтобы нужды и потребности отдельных республик более полно и более точно изучались и удовлетворялись.

В-третьих, необходимо также в составе союзного ЦИКа учредить две палаты, из которых одна избиралась бы на союзном съезде Советов независимо от национальностей, а вторая — республиками и областями (республики поровну и национальные области тоже поровну), а утверждалась бы тем же съездом Союза Республик. Тогда мы имели бы в составе наших верховных учреждений отражения не только классовых интересов всех без исключения пролетарских групп, но и запросов чисто национальных, подчеркивал Сталин.

В заключительном слове на съезде Сталин вступил в полемику с Бухариным и Раковским, которые, по его мнению, преувеличили значение национального вопроса и из-за этого просмотрели вопрос социальный — вопрос о власти рабочего класса.

Так, Бухарин, в частности, говорил: «…мы в качестве бывшей великодержавной нации должны идти наперерез националистическим стремлениям и поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям. Только при такой политике… когда мы себя искусственно поставим в положение, более низкое по сравнению с другими… мы сможем купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций».

Отвечая Бухарину (и Раковскому), Сталин сказал: «Не надо забывать, что право на самоопределение подчинено праву рабочего класса на укрепление своей власти». Ленин, разбирая письмо Маркса по национальному вопросу, указывал: «По сравнению с «рабочим вопросом» подчиненное значение национального вопроса не подлежит сомнению для Маркса».

Бухарин и Раковский предлагают исключить из нашей программы пункт, говорящий о вреде местного национализма. Надо-де бороться с русским шовинизмом. Я же считаю, продолжает Сталин, что необходимо отметить двустороннюю задачу коммунистов русских (я имею в виду борьбу с великорусским шовинизмом) и коммунистов нерусских (я имею в виду их борьбу с шовинизмом антиармянским, антитатарским, антирусским). Борьба, ещё раз подчеркивает Сталин, должна идти на два фронта: «Пролетариат должен требовать свободы политического отделения колоний и наций, угнетаемых «его» нацией. В противном случае интернационализм пролетариата останется пустым и словесным; ни доверие, ни классовая солидарность между рабочими угнетенной и угнетающей наций не возможны». С другой стороны, социалисты угнетенных наций должны в особенности отстаивать и проводить в жизнь полное и безусловное, в том числе организационное, единство рабочих угнетенной нации с рабочими угнетающей нации. Без этого невозможно отстоять самостоятельную политику пролетариата и его классовую солидарность с пролетариатом других стран при всех и всяческих проделках, изменах и мошенничествах буржуазии, ибо буржуазия угнетенных наций постоянно превращает лозунги национального освобождения в обман рабочих».