Арсен Мартиросян - На пути к Мировой войне

Как указывалось выше, за период кратковременного действия советско-германских договоров о ненападении и о границе, органы госбезопасности СССР раскрыли 66 резидентургерманской разведки на советской территории, разоблачили 1569 германских агентов, из них 1338в западных областях Украины и Белоруссии, а также в Прибалтике. Кроме того, непосредственно на границе было обезврежено свыше 5000 германских агентов. Было разгромлено около 50 оуновских отрядов, подготовленных германской военной разведкой. Ни в одном из этих случаев не было захвачено каких-либо документов и ни разу ни от одного из арестованных шпионов не были получены сведения о том, что германская агентура хоть раз сообщала в Берлин что-либо хоть отдаленно напоминающее о расправе советских чекистов с польскими офицерами. Уж поверьте, если бы такой факт имел место, то тевтоны обыграли бы эту ситуацию в свою пользу. Когда, например, во время западного похода (разгром Франции) вермахт захватил документы, свидетельствовавшие о планировании Великобританией и Францией нанесения бомбовых ударов по советским центрам нефтедобычи и переработки на Кавказе и в Закавказье, немцы немедленно опубликовали их, поиздевавшись и над англо-французской коалицией, и над Москвой. А что могло бы им помешать осуществить такую же публикацию или провокацию, знай они хотя бы приблизительно, что Советы расстреляли польских офицеров? Да ничего! Они с удовольствием осуществили бы эту провокацию и немало поживились бы на ней — точно так же, как они это сделали в 1943 г.!

Более того. Во время освободительного похода на Западную Украину и в Западную Белоруссию советской разведкой были захвачены документы польской приграничной «пляцувки» (разведотделения), которая занималась разведкой в приграничных районах Советского Союза [151]. Оказалось, что «пляцувка» имела агентуру не только на Украине (в Киеве), не только в Белоруссии (особенно в приграничных районах), но даже в глубоком тылу СССР — в Сибири (в Новосибирске) и в Средней Азии (например, в Ташкенте). Часть агентов была обезврежена. Другая часть сумела уйти из поля зрения органов госбезопасности СССР. В целом, конечно же, это промашка со стороны чекистских органов. Правда, на невидимом фронте бывают как успехи, так и неудачи.

Но вот с точки зрения разоблачения подлого мифа о расстреле польских офицеров, напротив, хорошо, что часть польской агентуры сохранилась. Потому как до нападения Германии на СССР ни один из польских агентов никогда не сообщал о чем-либо хотя бы отдаленно напоминающем факт якобы имевшей место расправы советских органов госбезопасности с пленными польскими офицерами. Если бы имелся хоть малейший признак этого, то, смею вас уверить, беспрецедентное русофобство руководства польской разведки автоматически взяло бы верх, и оно тут же по дипломатическим каналам стало бы кричать на весь свет, что-де большевики перестреляли их офицеров. Тем более что полякам было легко это сделать, потому как в ноябре 1939 г. находившееся тогда в городке Анжер (на северо-западе Франции) эмигрантское правительство Польши (создано ещё 30 сентября 1939 г.) официально объявило войну Советскому Союзу. Обвинить противника в жестокой расправе над военнопленными — к слову сказать, это объявление войны Советскому Союзу как раз и привело к тому, что из интернированных польские офицеры превратились именно в военнопленных, — самое милое дело! Тут уж вся «демократическая общественность» Запада завыла бы таким истошным воем, что не приведи Господь! Но ничего подобного поляки не сделали вплоть до 1943 г. Следовательно, подчёркиваю это вновь, у польской разведки не было ни малейшего сигнала на эту тему, потому как и самого такого варварского события не имело места быть. Пока из-за начавшейся войны эти польские офицеры не попали в руки гитлеровцев.

После начала Великой Отечественной войны находившееся в Лондоне руководство польской военной разведки пошло на сотрудничество с советской военной разведкой. В процессе первых же контактов выяснилось, что поляки располагали хорошо законспирированной агентурной сетью не только в самой Польше (а также почти во всех странах Европы), но и на бывших польских территориях, которые в 1939 г. были заняты войсками Красной Армии и в результате отошли к СССР. Более того, оказалось, что поляки обладали действительно хорошими агентурными возможностями на этих территориях и были в состоянии добывать практически любые сведения о действиях гитлеровцев на оккупированных территориях, в том числе, естественно, и о передвижениях германских войск. Так вот, за весь период сотрудничества с советской военной разведкой руководство польской военной разведки ни разу не предъявило никаких претензий и уж тем более протестов в связи с якобы имевшим место расстрелом советскими органами госбезопасности. {10}

В связи с этим периодом сотрудничества необходимо отметить также и следующее. Во время переговоров в июле 1941 г. с советским послом в Лондоне И. М. Майским о заключении между СССР и Польшей пакта о военной взаимопомощи против гитлеровской Германии министр иностранных дел польского эмигрантского правительства Залесский встретил саму эту идею без особого энтузиазма. Но причиной его отсутствия было непонимание ими понятия «польское государство в его национальных границах». Сыр-бор на переговорах разгорелся только из-за того, что поляки пытались требовать восстановления границ своего государства по состоянию на 1 сентября 1939 г. Хотя им прекрасно было известно, что ни Великобритания, ни Франция их требования не поддерживают и, более того, считают, что никакого вопроса о возврате Польше Западной Украины и Западной Белоруссии и быть не может.

Главное же в том, что на переговорах не возникла даже тень намека на вопрос о якобы имевшем место расстреле советскими чекистами в 1940 г. польских офицеров. Напротив, поляки откровенно требовали полного освобождения всех своих граждан, находившихся в советском плену. То есть, требуя их освобождения, поляки твердо знали, что Советы никого из этих пленных не расстреливали. По настоянию польской стороны и с санкции Сталина такая формулировка была отражена в особом протоколе к пакту (подписан 30 июля 1941 г.). Она гласила, что правительство СССР «предоставит амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве военнопленных или на других достаточных основаниях»(Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1944. Т. I. С. 121). И когда в декабре 1941 г. в Москве состоялась встреча польской делегации со Сталиным, то по данному вопросу Верховный Главнокомандующий ответил коротко, но ясно: «Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Сосновский» [152]. {11}