Арсен Мартиросян - На пути к Мировой войне

в) передано немцам в 1940–1941 гг. военнопленных инвалидов … 562

г) в сентябре-октябре 1941 г. передано на формирование Польской армии и отправлено в Иран … 25 115

д) передано в распоряжение УНКВД, на территории которых дислоцировались лагеря (через 1-й спецотдел НКВД СССР) … 15 131

е) умерло в лагерях НКВД за всё время … 396

ж) бежало из лагерей НКВД за все время … 1082

з) потеряно от бомбардировки эшелонов при эвакуации Львовского лагеря … 1834

и) прочие убытия (освобождено из лагерей по заключениям, а также инвалидов и не принятых в Польскую армию) … 1063

Содержится в Спасозаводском лагере № 99 на 1 ноября 1945 г … 167

Начальник 2 отдела ГУПВИ НКВД СССР майор … (Бронников)

Небольшая разница между исходными количествами военнопленных по балансам возникла вот по какой причине. На основании приказа НКВД СССР № 00806 от 6 июля 1940 г. «О перевозках интернированных в Литве военнослужащих и полицейских бывшего Польского государства в лагеря НКВД СССР для военнопленных», по которому в Советский Союз должны были вывезти 4767 человек, в том числе 859 офицеров, по состоянию на 23 июля 1940 г. в Козельский лагерь было доставлено 2353человека из числа польских офицеров и полицейских, а в Юхновский — 2023из рядовых и младшего комсостава. На основании приказа № 001011 от 15 августа 1940 г. из Латвии было вывезено в лагеря 913польских граждан, в том числе 107офицеров.

Если принять во внимание эти цифры, то итоговый баланс, составленный за подписью майора Бронникова, становится понятным. Он даже должен быть чуточку большим — на 47 человек. Потому как если приплюсовать численность всех дополнительных контингентов 1940 г., то должно получиться 130 289,а у Бронникова указано только 130 242. Надо полагать, что недостающие 47 человек по каким-то не отраженным в документах причинам просто не были определены в лагеря.

Ну а теперь главный вопрос. Где здесь злодейски расстрелянные чекистами польские военнопленные офицеры? Ведь балансы 1939 г. и 1941/1945 г. практически сходятся! Указаны все категории убытия, в том числе даже и сбежавшие. Где тут злодейство чекистов? Где, если чекисты даже о своих промахах честно написали — 1082 польских военнопленных сбежали? Заметьте также, что оба документа — внутренние, документы НКВД. Разве начальник Управления НКВД СССР по делам о военнопленных майор П. Сопруненко или тот же начальник 2-го отдела ГУПВИ майор А. Н. Бронников посмели бы лгать своему начальству, особенно если учесть, что начальством у них был не кто иной, как Л. П. Берия?

Ну и до каких же пор Великая Россия будет терпеть оскорбительные нападки взбесившихся от безнаказанности польских руководителей? До каких же пор официальной Варшаве будет позволено оскорблять Советский Союз и его правопреемницу — Российскую Федерацию? Сколько же ещё нужно фактов и доказательств, чтобы раз и навсегда замолчали русофобствующие голоса в Варшаве?

Не пора ли органам исполнительной и судебной власти РФ с применением уголовного законодательства разобраться с главными фальсификаторами «Катынского дела» за причинение колоссального ущерба Советскому Союзу и его правопреемнице Российской Федерации в сфере советско-польских, а затем и российско-польских отношений? Ведь имена всех этих фальсификаторов хорошо известны.

Миф об этом «факте» гуляет ещё с довоенных времен. В нашей стране его реанимировал небезызвестный Э. С. Радзинский на с. 474–475 книги «Сталин» (М., 1997). В его «интертрепации» миф выглядит так. Якобы в 1972 г. некий старый железнодорожник во Львове рассказал ему, что в октябре 1939 г. на вокзал указанного города прибыл какой-то поезд, из-за которого была выставлена никого не пропускавшая охрана и сорван график движения поездов. И произошло это будто бы 16 октября 1939 г. — старый железнодорожник, дескать, точно помнил эту дату. На это была «насажена весточка» из «Комсомольской правды», опубликовавшей (непонятно когда) фотокопию сенсационного документа, найденного в Национальном архиве США:

«19 июля 1940 года. Лично и конфиденциально уважаемому Адольфу Берлу-младшему, помощнику Государственного секретаря… По только что поступившим данным из конфиденциального источника информации, после немецкогои русского вторжения в Польшу и ее раздела Гитлер и Сталин тайно встретились во Львове 17 октября 1939 года. На этих тайных переговорах Гитлер и Сталин подписали военное соглашение взамен исчерпавшего себя пакта… Искренне Ваш Дж. Эдгар Гувер» [154].

Соединив «ужа» с «ежом», доморощенный «мичуринец» от мистификаций выстроил уже свою версию, в подтверждение которой привёл такое доказательство. Что-де в журнале учёта посетителей Сталина в его кремлевском кабинете указано, что 16–17 октября 1939 г. он находился на работе, а вот 18 октября отсутствовал и 19 октября до 20 ч. 25 мин. тоже отсутствовал.

Перед нами очень тонкая, пожалуй, даже изысканно тонкая мистификация. Но отчего профессионального драматурга, в те годы театрального сценариста, к тому же всерьез не интересовавшегося еще политикой и историей, потянуло на беседу со старым железнодорожником, да еще и во Львове? В деяниях типа «хождение в народ» Эдвард Станиславович никогда замечен не был.

Обратите внимание на главное. Даже в «интертрепации» Радзинского старый львовский железнодорожник никак не упомянул Сталина. Кстати, услышав подобную сенсацию, Радзинский не постарался запомнить имя «славного» львовского железнодорожника? А ведь такие сенсации первому встречному с порога не выкладывают. Следовательно, он долго с ним болтал. Если болтал, конечно. Соответственно имя железнодорожника должно быть известно Радзинскому. Да и вообще, чтобы добиться серьезного расположения собеседника к себе, необходимо как минимум опрокинуть с ним не менее трех стаканов водки. Иначе разговора не получится. Тем более между «москалем» Радзинским и жителем Львова. В тех краях никогда симпатиями к «москалям» не отличались.

Итак, железнодорожник оперировал датой 16октября, американский «документ» — 17октября, а сам Радзинский — 18и 19октября (до 20 ч. 25 мин.). Однако драматург на то и драматург, чтобы не знать простых технических деталей железнодорожного транспорта. Если, по данным самого же Радзинского, Сталин 16 и 17 октября находился в Кремле, 18-го отсутствовал, а уже в 20 ч. 25 мин. 19 октября возобновил прием посетителей, то каким же образом он мог столь быстро съездить во Львов и вернуться обратно? Ведь даже сегодня, когда железнодорожный транспорт электрифицирован, а курьерская скорость поездов практически в 1,5–2 раза превосходит тогдашние, все равно требуется не менее полутора суток, чтобы добраться до Львова. А по тем временам даже при наличии «зелёной улицы» для литерного поезда Сталина всё равно необходимо было не менее двух суток, чтобы добраться только в одну сторону. Значит, на все нужно было не менее четырех суток плюс не менее половины дня на встречу с перерывом на обед и прочие формальности.