Газета Завтра Газета - Газета Завтра 302 (37 1999)

За приведенный в обоснование этого тезиса свежий материал Воронелю надо сказать спасибо. Что же касается самого тезиса , то тут автор не открыл никаких америк — он просто тривиален. О том, что Европу ожидает великий духовный кризис, предупреждали “старшие славянофилы”, и когда еще в начале прошлого века! А во второй его половине Данилевский привел конкретные доказательства приближения этого кризиса. Вслед за этим немец Освальд Шпенглер издал труд, который так и назывался “Закат Европы” (это в русском переводе; в оригинале стоит не “Европа”, а “северные страны”, что точнее, ибо в них включаются и Соединенные Штаты). Об этом закате с большой художественной силой писал Фридрих Ницше, которого Воронель считает “лучшим из гоев” (наряду с Пушкиным!), а историософские обоснование дал ему Арнольд Тойнби, утвердивший в науке новую методологию, согласно которой единицей исторического изучения должна быть не нация и не государство, а “цивилизация” — более крупное человеческое сообщество, имеющее общее религиозное ядро и сходную культуру. По Тойнби, всякая цивилизация (а он насчитал их в биографии человечества около двадцати) проходит стадии зарождения, расцвета, старения и гибели, следовательно, обречена на умирание и западная цивилизация, которую Тойнби считал самой агрессивной из всех когда-либо бывших и говорил, что она “приперла всех к стене”. Эта “цивилизационная” концепция в исторической науке стала преобладающей, и тему заката Запада продолжили многие авторы; среди них следует упомянуть испанца Хосе Ортега-и-Гассета и нашего Льва Гумилева, который ввел туманное понятие “пассионарности”, которая рано или поздно выдыхается из всякого этноса, как душа из тела, и этнос гибнет.

Разумеется, профессор Воронель-Дацевич знает все это много лучше меня, и он не стал бы в тысячный раз повторять утверждение о закате Запада, если бы это было все, что он хотел сказать. Нет, отмечая и аргументируя дополнительным материалом тот факт, что “Европа кончилась”, он лишь формулирует посылку, из которой затем делает вывод. Этот вывод, а не посылка, и составляет весь пафос его выступлений. Свято место не бывает пусто, справедливо замечает он, значит, кто-то должен его занять. Кто же? Вот его ответ. “Великое арийское опьянение прошло — теперь они получили белую горячку. Все вернется на круги своя. Сегодня мы, народ святых, вновь призваны к своей истинной роли — к удержанию всего мира на плечах своих. Что есть этот мир — миф, блеф, жалкий пух за левым плечом еврея. Он существует только потому, что мы существуем, и грош ему цена без нас”.

Вот это уже серьезно. Тоже, конечно, не ново, но раньше о наличии таких притязаний приходилось лишь догадываться, причем от них отпирались, а теперь о них сказано прямо и откровенно. Раньше эта мечта о мировом господстве держалась в секрете и прорывалась наружу лишь по неосмотрительности, как это случилось, когда царская тайная полиция сумела раздобыть копию стенограммы Базельского конгресса сионистов, Воронель сказал об этом во весь голос и подписался под сказанным. Тут мы и начнем ему отвечать и будем делать это так же серьезно.

Снова зададим вопрос: “кто же”? Приведенные слова Воронеля ничего не проясняют и только запутывают дело. Идущим на смену арийцам новым хозяевам Запада он дает на протяжении одного абзаца три разных названия: “народ святых”, “евреи” и “мы”. Нетрудно показать, что никакие две из этих трех категорий не совпадают между собой.

НАЧНЕМ С “НАРОДА СВЯТЫХ”.Понятно, откуда берет автор этот термин, — из Ветхого Завета. Там приведены слова, обращенные Богом к Израилю: “Если будешь слушать гласа Моего и будешь исполнять все, что скажу тебе, и сохранишь завет Мой, то вы будете у Меня народом, избранным из всех племен, ибо вся земля Моя; вы будете у Меня царственным священством и народом святым” (Исх 23, 22). Но кто же станет утверждать, что нынешние евреи слушают глас своего Бога и исполняют то, что Он говорит им? По подсчетам статистиков, в государстве Израиль лишь от пяти до семи процентов евреев сохраняют веру предков, соблюдают субботы и т. д. — остальные являются абсолютно секуляризованными мещанами, поклоняющимися золотому тельцу и больше ничему. Так же обстоит дело и с диаспорой: верховным божеством европейских и американских евреев, бесспорно, является доллар. Значит, “народ святых” нашего профессора — вовсе не синоним “евреев”. Но и чаще других звучащая в его устах категория “мы” — тоже не тождественна евреям как нации: об этом он сам проговорился, признавшись в пылу полемики, что 9/10 его соплеменников заслуживают газовой камеры. Итак, остается выяснить: эквивалентны ли понятия “народ святых” и “мы”, которые будут править Западом после ухода со сцены “арийцев” (главная статья Воронеля так и названа “О н а ш е й победе”).

То, что эти “мы” не святой народ, фигурирующий в Библии, становится очевидным очень быстро. У того народа была вполне определенная миссия: приводить остальные народы к вере в истинного Бога. Это и означало “быть царственным священством”. Но ставят ли перед собой такую цель те “мы”, от имени которых постоянно вещает Воронель-Дацевич? Что-то незаметно. У него даже и в мыслях нет обращать европейцев в правильную веру, от которой они отпали; он только злорадствует по поводу этого отпадения. Он собирается “пасти их железным жезлом”, говорит, что их надо “резать и стричь”, радостно предвкушает вожделенный момент, когда “золотой нож войдет в сердце эдомитянина, ныне в грязи валяющегося перед своими хозяевами” (Эдом — это прозвище Исава, обманутого своим братом Исааком, праотцом евреев, который, сыграв на том, что Исав вернулся с поля голодным, купил у него первородство за чечевичную похлебку. Это навевает на размышление: “наша победа”, будто уже одержанная над “арийцами”, может быть, есть тоже результат хитрости и коварства, а не ума и таланта?). Воронель не только не огорчается тем, что западные люди скатились к безбожию, а ликует на этот счет, ибо Бог теперь не защитит их от порабощения. И ни в одной фразе у него не проглядывает Мысль: поможем европейцам восстановить веру, которую мы сохранили, — везде у него к ним только ненависть, причем какая-то утробная или, как сейчас выражаются, зоологическая. Это дикая восторженная пляска на могиле европейской духовности, пляска с песней “врагов нельзя прощать, враг всегда остается врагом”. Чем же так досадила ему издыхающая Европа, в чьей культуре евреи создали все лучшее, что они создали? Почему он так презирает несчастную Америку, заявляя, что для победы над ней достаточно Шамиля Басаева, который взорвет пару родильных домов, и война будет окончена? Может ли “святой народ” пылать такой беспричинной ненавистью? Нет, “мы” — это явно другой народ.