Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Ух, на силу отвязался. Два часа сидел у меня. Оба мы хитрили — дай бог, чтоб я его перехитрил, на деле; а на словах, кажется, я перехитрил. Вижу отселе твою недоверчивую улыбку, ты думаешь, что я подуруша, и что меня опять оплетут — увидим. Приехав в Москву, кончу дело в два дня; и приеду в П.[етер] Б.[ург] молодцом и обладателем села Болдина…

Сей час у меня были мужики, с челобитьем; и с ними принужден я был хитрить — но эти наверное меня перехитрят… Хоть я сделался ужасным политиком, с тех пор, как читаю Conquêtes de l'Angleterre par les Normands [1142]. Это что еще? Баба с просьбою. Прощай, иду ее слушать.

— Ну, женка, умора. Солдатка просит, чтоб ее сына записали в мои [1143]крестьяне, а его-де записали в выблядки, [1144]а она-де родила его только 13 месяцев по отдаче мужа в рекруты, так какой же он выблядок? Я буду хлопотать за честь оскорбленной вдовы.

17-го.

Теперь вероятно ты в Яропольце [1145]и вероятно уж думаешь об отъезде. С нетерпением ожидаю от тебя письма. Не забудь моего адреса: в Арзамаском уезде, в село Абрамово, оттуда в село Болдино. — Мне здесь хорошо, да скучно, а когда мне скучно, меня так и тянет к тебе, как ты жмешься ко мне, когда тебе страшно. Цалую тебя и деток и благословляю вас. Писать я еще не принимался.

Вот уж скоро две недели как я в деревне, а от тебя еще письма не получил. Скучно, мой ангел. И стихи в голову нейдут; и роман не переписываю. Читаю Вальтер-Скотта и Библию, а всё об вас думаю. Здоров ли Сашка? прогнала ли ты кормилицу? отделалась ли от проклятой немки? Какова доехала? Много вещей, [на] о которых беспокоюсь. Видно нынешнюю осень мне долго в Болдине не прожить. Дела мои я кой-как уладил. Погожу еще немножко, не распишусь ли; коли нет — так с богом и в путь. В Москве останусь дня три, [1146] у Нат.[альи] Ив.[ановны] сутки — и приеду к тебе. Да и в самом деле: не уж то близ тебя не распишусь? Пустое. Я жду к себе Языкова, да видно не дождусь.

Скажи пожалуй-ста, брюхата ли ты? если брюхата, [бр] прошу, мой друг, быть осторожной, не прыгать, не падать, не становиться на колени перед Машей (ни даже на молитве). Не забудь, что ты выкинула, и что тебе надобно себя беречь. Ох, кабы ты уж была в Петербурге. Но по всем моим расчетам ты прежде 3-го октября не доедешь. И как тебе там быть? без денег, без Амельяна, с твоими дурами няньками и неряхами девушками (не во гнев буде сказано Пелагеи Ивановне, которую заочно цалую). У тебя чай голова кругом идет. Одна надежда: тетка. Но из тетки двух теток не сделаешь — видно, что мне надобно спешить. Прощай, Христос Вас храни. Цалую тебя крепко — будьте здоровы.

Адрес: М. г. Натальи Николавне Пушкиной. В С. Петербурге. На Дворцовой Набережной у Прачечного мосту в доме Баташева.

Ваше высокоблагородие милостивейший государь Александр Серьгеевич

доносим вашей милости на старосту Петра Петрова просили мы его всем миром чтобы он нам в свою бытность в начальниках прочитал расход и приход и сколько куда вышло но он нам сказал у меня расход сачтен верно нам его слова неверются потаму что он нестоющий человек и самый подазрительный привез ночью два воза арженого хлеба и зсыпал в магазейный анбар прошедше времени с месяц и взяли они оба з земским хлеб по себе разделили узнав миром и стали про себя говорить чей етот хлеб и слышно староста говорит я купил [у] управляющего Михайлы Иванача Просим вашего высокоблагородия о сем хлебе старосты спросить когда господской хлеб продается ночью мы старости и недоверяим у него на руках магазейный хлеб Можит быть они и могазейного по себе раз делили. Еще доносим вашему высокоблагородию когда сидят в начале тесть с зятем Петр Петров земскому тесть а он ему зять и такового самого дурного поведения извольте спросить земсковай матери при всем мире и она то самое скажет когда мать свою матерны ругает и бьет и из дому вон выгоняет он и вашему высокоблагородию известен по приезду вашему первый раз к нам в село Болдина в тогдашния время етот самый земской с отцем своим буянил и представил покойный бурмистр Казлов обеих к вашему высокоблагородию для рассуждения.

Еще просим вашего высокоблагородия старосту и земского от должности от менить потаму оне нас да того довели в одну избу с ходются по две семьи жить и каторые продали свои дома и ушли жить на сторону извольти посмотреть какое у нас построенье и сколько у кого скота имеется дожили до того на два тегла по адной лошади у которых еще нет. Есть у нас в сельце Кистеневе один старик Григорей Кузьнецов о которым и тятиньки вашему известно что обуян не приказывал его на сход призывать и ни в какии мирские согласии не принимать а ныне староста Петр Петров без него и схода не делает потаму что он старосту защищает. Просим вас нам зделайти порядок мы все пришли в упадок как бы положенныи ваши оброк[и] не остановить потаму что многии пошли по миру и просим вас слезно от сих нас дурных распорежениев защитить и летошний год вашему высокоблагородию доказывали об своих непорядках узнав староста и высик нас всех тижелым наказанием и не велит нам ничего доказывать а нам нельзя чтобы недоказать. Покорныи слуги сельца Кистенева и рабы ваши доносим всем миром вашему высокоблагородию известно какое распорежение в селе Болдини такое же и у нас.

1834-го года сеньтября 25-го дня.

Филип Семенов Спиридон Праковъев Семен Фролов Исай Андреев Никифор Макаров Павел Семенов Моисей Ильин Кирила Федоров Осип Пракофъев Митрофан Дементьев Родион Фадеев Василей Семенов Иван Пракофьев Ларион Макаров Алексей Семенов все едино гласно доносим.

Еще доносим вашему высокоблагородию Григорья Кузънецова сын Дмитрий украл на своей мельницы арженого хлеба у Андрея Дмитриева пришедше на него к старости Петру Петрову просить и просил его чтобы собрать сход но он ему на его ничего на сказал и принес ему на дом старости два целковых денег то есть восем рублей говорил ему Андрей Дмитриев как бы мне не остатся возьму я у тебя деньги без схода начто же он батюшка так воров покрывает когда начальники на дом за воров деньги носют Стало быть он с ним вмести ворует когда вора покрывает а добрых людей ворами называет извольте спросить об сей кражи Андрея Дмитриева когда мы ложно показываем.

Я был обрадован в моем уединении приездом Александра Михайловича, который к сожалению пробыл у меня несколько часов. Блазнит он меня предложением ехать с ним в село Языково, быть свидетелем его свадьбы, обещаясь [1147]употребить меня с пользою — но мне невозможно — жена и дети…

Разговаривая о различных предметах, мы решили, что весьма не худо было бы мне приняться за альманак или паче за журнал, я и не прочь, но для того должен я быть уверен в Вашем содействии. Как думаете, сударь? Сами видите: щелкоперы нас одолевают. Пора, ей-ей пора дать им порядочный отпор. На днях отправляюсь в П.[етер]Б.[ург]. Если вам будет досуг написать мне две строчки, адресуйте их на Дворцовую Набережную в дом Баташева — у Прачечного мосту. — Ал.[ександр] Мих.[айлович] изволит спешить — и я кончаю письмо мое, поручая себя вашей благосклонности.