Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Обдумайте, Александр Сергеевич, всю важность моего мнения. Как старший в семействе, и пользующийся доверием Сергея Львовича, вы только можете осуществить мою мысль, и тем спасти ваших родных от гибели. Я умоляю вас не отступаться от управления имением; напротив, удержав его за собою, настоять, чтобы Лев Сергеевич был отделен. — Знаю, что управление это вам в тягость; но как же быть? — Впрочем, еслиб жене моей дана была какая частица, то я имел бы повод взять отпуск месяцев на шесть, поехать в Болдино, и там занявшись своим, устроить ваше общее: на это у меня толку станет. Теперь же ехать туда, не в качестве владельца, а в виде управителя, я не должен, и не поеду. Еще раз прошу вас обдумать всё это и действовать; во всяком же случае, не оставить меня без ответа.

С истинным почтением остаюсь вашим покорнейшим слугою Н. Павлищев.

P. S. Никогда я не был в такой нужде, как теперь. Исправляя должность Помощника Статс-Секретаря, я числился по Министерству Ин.[остранных] Д.[ел] и как русский чиновник пользовался казенною квартирою, с отопкою и освещением. Теперь я утвержден в должности и поступил собственно в Польскую службу, — почему лишился права на квартиру. Это делает мне разницы до 2/т. р. в год. Можете представить мое положение.

____________

* Начало нового долга, кажется, уже существует. В числе 18/т.[ысяч] едва ли вошли долги его Варшавские, как то: Плещеева, Гута, Аничкова и многих других: вот уже около 4/т.[ысяч].

M[adame] la C[omtesse]

Voici le livre en question. Je vous supplie de ne pas le montrer à qui que ce soit. Si je n’ai pas eu le bonheur de vous l’apporter moi-même — Vous me permettrez de venir au moins le reprendre. [1187]

Милостивый государь Иван Иванович, молодой Карамзин показывал мне письмо вашего высокопревосходительства, в котором укоряете вы меня в невежливости непростительной. Спешу оправдаться: я до сих пор не доставил вам своей дани, потому что поминутно поджидал портрет Емельяна Ивановича, который гравируется в Париже; я хотел поднести вам книгу свою во всей исправности. Не исполнить того было бы с моей стороны не только скупостию, но и неблагодарностию: хроника моя обязана вам яркой и живой страницей, за которую много будет мне прощено самыми строгими читателями.

Вы смеетесь над нашим поколением и, конечно, имеете на то полное право. Не стану заступаться за историков и стихотворцев моего времени; те и другие имели в старину, первые менее шарлатанства и более учености и трудолюбия, вторые более искренности и душевной теплоты. Что касается до выгод денежных, то позвольте заметить, что Карамзин первый у нас показал пример больших оборотов в торговле литературной.

Не знаю, занимает ли вас участь нашей академии, которая недавно лишилась своего секретаря, умершего на щите, то есть на последнем корректурном листе своего словаря. Не известно, кто будет его преемником. Святое место пусто не будет; но место непременного секретаря было довольно пустое, даже не будучи упразднено.

Современник ваш, о котором изволите упоминать в письме к А.[ндрею] Н.[иколаевичу] К.[арамзину], слава богу, здравствует и продолжает посещать книжную лавку Смирдина ежедневно, а академию по субботам. В лавке забирает он свои сочинения, всё еще нераспроданные, и раздает их в академии своим сочленам с трогательным бескорыстием.

С глубочайшим почтением и преданностию честь имею быть, милостивый государь, вашего высокопревосходительства покорнейшим слугою.

Александр Пушкин. 14 февраля 1835. С. П. Б.

19 февраля 1835 году Село Болдино

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Относился я к Вам 30-го октяб[ря] на счет взыскания Московского Опек.[унского] Совета по залогу сельца Кистенева, что поступило из Вашей части 7200 руб. из С.[анкт-] Петербургского Опекун.[ского] Совета, части Сергея Львовича 1270 руб. и при оном переслал из указов выписку, на ето я и получил Ваше приказание от 10 ноября, что долг Ваш в Москов.[ском] Опек.[унском] Сов.[ете] Вы сами уплотите, а из доходов болдинских не должно тратить ни копейки; долг Сергея Львовича уплотить.

По оному приказанию немедля уплотил долг Сергея Львовича 1270 руб. и тогда же упросил Нижегородское Губернское Правление на Ваш долг отсрочку на 4 м[еся]ца — она коньчилась 11-го февраля.

Тоже 15 генваря сообщал Вам, что еще поступило взыскание по залогу села Болдина части Сергея Львовича из С.[анкт-] Петерб.[ургского] Опекун.[ского] Сов.[ета] на 11,114 руб., и при оном переслал копию указа.

На ето получил от 27-го генваря Ваше распоряжение, дабы немедленно внести 4000 за Сергея Львовича, а остальные за Вашую долю получить отсрочку на 4 м[еся]ца.

Требует С.[анкт-] Петерб.[ургский] Опек.[унский] Сов.[ет] с Сергея Львовича по залогу села Болдина асыгнациями 11,114 руб. кроме 7200 руб., которые следует внести за Вашую часть, числеющуся в сельце Кистеневе — всего по требованию Москов.[ского] Опек.[унского] Сове.[та]и С.[анкт-] Петербургского следует уплотить по залогам 18 314 руб. асыгнациями. —

У меня по сие число находится из разных сумм наличных денег 12 000 руб. монетой, оные деньги я бы к Вам отправил в генваре м[еся]це еслибы не было так большого взыскания на село Болдино — теперь я полагаю нужным удовлетворить Опек.[унский] Сов.[ет] по залогу болдинскому, а остальные, куда прикажите к Вам пересылать.

По приказанию Вашему на ету почту отчетов за 1834 и 1835 год не успел зготовить — оканьчиваю овес молотить, который поступить в продажу до 25 числа етого м[еся]ца, рожь коньчил молотить по 20 генваря, и всю продал в генва[ре] м[еся]це: 380 четв.[ертей] по 17 руб. 20 ко. и 230 четв.[ертей] по 16 руб. 40 ко. Сего числа насыпаю овес в Лысково, почем продам уведомлю на будущей почте.

В селе Болдине и Кистеневе все благополучно — о чем доносит с истинным высокопочитанием и таковую же преданностию Ваш

милостивый государь всепокорнейший слуга И. Пеньковский.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Не хочу верить, чтоб невинная моя шутка в письме к А.[ндрею] Н.[иколаевичу] К.[арамзину] принята была вами за действительную вам укоризну. Это было бы для меня крайне прискорбно. Но хорошо, что я с молодых лет держусь филозофии Панглоса: всё к лучшему. Книги вашей еще и теперь не получил, но твердо надеюсь получить ее, а вдобавок к тому еще утешаюсь и тем, что мнимый упрек мой доставил мне удовольствие пробежать несколько строк любезнейшего из наших поэтов, за что от всего сердца благодарю его.

Благодарю также и за добрую весть о моем сверстнике: приятно мне слышать о двойной благостыне его (charité — извините). Что же касается до свежей нашей потери: она важна, конечно всем нам чувствительна, но я соглашаюсь с вами и с старинной пословицей: „ Святое место не будет пусто“.