Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Собранный оброк декабрский в сельце Кистеневе части Вашей по распоряжению Вашему, сего месяца 22-го числа переслал в Варшаву к Николаю Ивановичу г-ну Павлищеву асыгнац: [иями] 900 рублей — От 3-го числа сего же м[еся]ца предписывал мне Сергей Львович, дабы поста[вил] [1281]на вид Николаю Ивановичу Ва[ш] [1282]долг Московскому опекунскому [Со]вету, [1283]о чем я и не замолчал в пи[с]ьме [1284]к Николаю Ивановичу предл[ожив] [1285]дабы из мартовского оброку [уплатить] [1286]следующий процент за 1835 год [Москов]скому [1287]Опекунскому Совету […], [1288]что ожидаю его решения — Полагаю, что лучше будет еже[годно] [1289]плотить процент, удерживать ж[е] [1290]оный для Вас очень не выгодно е[ди]новременно [1291]плотить за три года — снабдите меня, Александр Сергеев[ич], [1292]адресом, куда к Вам письмы [адре]совать [1293]— В селе Болдине и Кистеневе все благополучно, о чем доношу [д]ля [1294]ведома Вашего с истинным высокопочитанием и таковую же преданностью

Ваш милостивый государь всепокорнейший слуга И. Пеньковский

Милостивый государь! Александр Сергеевич!

Мамышев давно уже писал мне, что отослал рукопись мою к вам, итак позвольте мне узнать ваше мнение об ней и то, угодно ли вам взять ее? В случае естли она вам ненадобна, прошу вас покорно переслать ее ко мне обратно.

Преданный слуга ваш Александр Александров.

6-го генваря 1836-го года. Елабуга.

Le 18 de Janvier 1836.

Merci, mon cher ami, pour la lettre que j’ai reçue un de ces jours — mais je n’ai pas pu vous répondre, car depuis le 28 de Décembre j’ai été alité sans pouvoir bouger ni pied ni patte. Comme je continue à ne pas avaler des drogues, ma convalescence n’a commencé que depuis 3 jours et je m’empresse de vous dire que votre lettre du 26 déc. m’a fait éprouver le sentiment d’une douce joie — en m’apprenant la bonne nouvelle de 1’amélioration que doit éprouver l’état des malheureux exilés — mais est-ce vrai — n’est ce pas seulement à Pétersbourg que l’on y croira. — Je suis devenu méfiante — on voit tant de chose contradictoire dans ce qui se passe sous nos yeux, en notre entendement — que l’on ne sait plus que penser. Pourquoi voulez-vous toujours vous faire des inquiétudes sur le sujet de Nad.[ejda] Ossip.[ovna] — Olga a écrit il y a quelques temps d’ici que sa santé revient, qu’elle dort bien, mange bien — que voulez-vous de plus à notre âge. — Ce n’est que fort naturel qu’elle ne peut se remettre tout aussi vite que cela fus possible dix ans plutôt. — Annette au même temps que moi eut une fièvre dont elle n’est pas trop bien rétablie, et pourtant elle veut aller vers vous à Pétersbourg — en ce moment elle est à Goloubowo. — Moi je me garderai bien de quitter ma solitude où après tout je suis mieux que je ne pourrais être nulle part — si surtout le ressouvenir de ceux que j’aime de [tant] temps en temps vient m’y chercher. La tinte de mélancolie qui règne dans votre lettre a passé dans mon coeur, et chaque fois que je la relis cette sensation se renouvelle, et pourtant Dieu sait combien je désire que vous soyez heureux et content. — Il y a quelq’un qui m’écrit de Pétersbourg que Наталья Николаевна continue d’être la plus belle entre les belles! — à tous les bals. Je lui en fais mon compliment en désirant pouvoir dire encore d’elle qu’elle est la plus heureuse entre les heureuses. Bonsoir, mon bien aimé Александр Сергеевич, ma tendre amitie pour vous est bien aussi a l’epreuve du temps. P. O. [1295]

Адрес: Его высокобла[го]родию] [1296] М.[илостивому] г.[осударю] Александру Серьгеичу Пушкину

В С.-Петербурге, близ Прачешного мосту в доме Баташева.

Милостивый государь Александр Андреевич

По последнему письму Вашему от 6 гоянв.[аря] чрезвычайно меня встревожило. Рукописи вашей я не получил, и вот какую подозреваю на то причину. Уехав в деревню на 3 месяца, я пробыл в ней только 3 недели, и принужден был на скоро воротиться в П.[етер]Б.[ург]. Вероятно Ваша рукопись послана в Псков. Сделайте милость, не гневайтесь на меня. Сей час еду хлопотать; задержки постараюсь вознаградить.

Я было совсем отчаявался получить Записки, столь нетерпеливо мною ожидаемые. Слава богу, что теперь попал на след.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть

Вашим усерднейшим и покорнейшим слугою А. Пушкин.

19 янв. 1836.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Александру Андреевичу Александрову в Елабуге etc. [1297]

Милостивый государь Александр Сергеевич!

Во исполнение сообщенного мне высочайшего разрешения на издание предполагаемого Вами журнала, еще до получения Вашего письма, я назначил цензором оного господина Крылова, к коему уже можете Вы, милостивый государь, отсылать ныне все статьи, долженствующие быть напечатанными в предполагаемом Вами издании.

Уведомляя о сем Вас, милостивый государь, я не могу скрыть моего сожаления о неудовольствиях, причиненных Вам Санктпетербургским Цензурным Комитетом, неудовольствиях, мне еще и доселе неизвестных, и которые конечно я отклонил бы и по праву и по обязанности моей, как председатель того Комитета, если бы Вы почтили меня уведомлением о них в свое время.

Для избежания же на будущее время могущих произойти недоразумений, покорнейше прошу Вас, милостивый государь, со всеми требованиями Вашими относительно Цензурного Комитета обращаться прямо ко мне; уверяю при том Вас, что я за особенное удовольствие почту отклонить все препятствия к исполнению таковых требований, если они будут сообразны с правилами, для Цензурных Комитетов изданными.

С отличным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Ваш

Милостивый государь, покорнейший слуга Князь Михаил Дондуков-Корсаков.

19 генваря 1836 года.

Мой любезный Павел Воинович,

Я не писал к тебе потому что в ссоре с Московскою почтою. Услышал я, что ты собирался ко мне в деревню. Радуюсь что не собрался, потому что там меня бы ты не застал. Болезнь матери моей заставила меня воротиться в город. О тебе были разные слухи, касательно твоего выигрыша; но что истинно меня утешило, так это то, что все в голос оправдывали тебя, и тебя одного. Думаю побывать в Москве, коли не околею на дороге. Есть ли у тебя угол для меня? То-то бы наболтались! а здесь не с кем. Денежные мои обстоятельства плохи — я принужден был приняться за журнал. Не ведаю, как еще пойдет. Смирдин уже предлагает мне 15,000, чтоб я от своего предприятия отступился, и стал бы снова сотрудником его Библиотики. Но хотя это было бы и выгодно, но не могу на то согласиться. Сенковский такая бестия, а Смирдин такая дура — что с ними связываться невозможно. Желал бы я взглянуть на твою семейственную жизнь, и ею порадоваться. Ведь и я тут участвовал, и я имел влияние на решительный переворот твоей жизни. Мое семейство умножается, растет, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и [смерти] старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно: ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что мы хорошо сделали, что женились. — Каковы твои дела? Что Кнерцер и твой жиденок-лекарь, которого [1298]Наталья Николаевна так не любит? А у ней пречуткое сердце. Смотри, распутайся с ними: это необходимо. Но обо всем этом после поговорим. До свидания, мой друг.