Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

Между тем об успехе твоей корреспонденции давай-таки мне знать.

Поцелуй ручку у Натальи Николаевны.

А я весь твой.

Le 19 Juillet.

Merci pour l'aimable lettre que je viens de recevoir, mon cher Alexandre, merci pour son contenu amical; nous espérons qu'Euphrosine sera heureuse, avec l'homme de son choix, qui paraît avoir toutes les qualités qui consolident le bonheur domestique. Le 7 de ce mois la cérémonie du mariage a eu lieu, et ayant passé 3 jours à Wreff, votre lettre arriva pendant mon absence — d'ailleurs comme elle fut adressée à Opotchka — elle y resta quelque temps de plus. Malgré les nouvelles insérées dans la Gazette Littéraire de Pétersbourg la Choléra n'a pas été à Ostroff — hors dans les cerveaux des médecins, et jusqu'à lundi passé Pskoff en a été aussi épargné. — Depuis je n'ai rien entendu encore. Notre petit cercle, Dieu merci, jusqu'à présent a été conservé intact, — mais dans le district d'Ostroff, elle s'est, dit-on, manifestée, mais il paraît que ce n'est point à un point alarmant. — En général, il paraît que la grande mortalité doit être attribuée au peu de savoir de traiter cette maladie, autant qu'à la rapidité de ses progrès sur le malade, mais non à son épidémie. Это болезнь повальная, а не зараза. — Nous vivons tout doucement, remerciant Dieu de Sa bonté conservatrice, mais nous ne saurions être ni heureux, ni tranquilles pendant que nous ne serons pas sûrs que nos amis de Pétersbourg et de Sarsko Sello et Pavlovsky sont hors des dangers. — Si votre château en Espagne me plaît? Je n'aurai pas de repos qu'il ne soit réalisé, si j'y trouverai la moindre possibilité — mais si cela ne pourrait se faire, il y a au bout de mes champs, sur le bord de la grande rivière, un petit bien, un site charmant, une maisonnette entourée d'un beau bois de bouleaux. La terre seule sans paysans qui se vend. Ne voudriez-vous pas l'acquérir, si les propriétaires de Sawkino ne voudraient s'en séparer. — Au reste je tâcherai de faire tout mon possible. — Je vous prie de parler de moi à votre belle épouse comme d'une personne qui vous aime bien tendrement, qui l'admire [d']après ouï-dire et qui est toute prête à l'aimer de tout son cœur. Que Dieu vous garde et vous conserve, c'est l'idée dominante en ce moment dans ma tête et mon âme. [594]

Бедная моя крестница! вперед не буду крестить у тебя, любезный Павел Воинович; у меня не легка рука. Воля твоя будет выполнена в точности, если вздумаешь ты отправиться вслед за Юсуповым, но это дело несбыточное; по крайней мере я никак не могу вообразить тебя покойником. Я всё к тебе сбираюсь, да боюсь карантинов. Ныне никак не льзя, пускаясь в дорогу, быть уверенным во времени проезда. [595] Вместо трехдневной езды, того и гляди, что высидишь три недели в карантине; шутка! — Посылаю тебе посылку на имя Чадаева; он живет на Дмитревке против церкви. Сделай одолжение, доставь ему. У вас кажется всё тихо, о холере не слыхать, бунтов нет, лекарей и полковников не убивают. Не даром царь ставил Москву в пример Петербургу! В Ц.[арском] Селе также всё тихо; но около такая каша, что боже упаси. Ты пишешь мне о каком[-то] критическом разговоре, которого я еще не читал. Если бы ты читал наши журналы, то увидел бы, что всё, что называют у нас критикой, одинаково глупо и смешно. С моей стороны я отступился; возражать серьозно — не возможно; а паясить перед публикою не намерен. Да к тому же ни критики, ни публика не достойны дельных возражений. Нынче осенью займусь литературой, а зимою зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем. Царь со мною очень милостив и любезен. Того и гляди попаду во временщики, и Зубков с Павловым явятся ко мне с распростертыми объятиями. Брат мой переведен в Польскую армию. Им были недовольны, за его пиянство и буянство; но это не будет иметь следствия никакого. Ты знаешь, что Вислу мы перешли, не видя неприятеля. С часу на час ожидаем важных известий и из Польши, и из Парижа; дело, кажется, обойдется без Европейской войны. Дай-то бог. Прощай, душа: не ленись и будь здоров.

21 июля.

P. S. Я с тобою болтаю, а о деле и забыл. Вот в чем дело: деньги мои в П.[етер]Б.[урге] у Плетнева или у Смирдина, оба со мною прекратили свои сношения по причине холеры. Не знаю, получу ли что мне следует к 1 августу, в таком случае перешлю тебе Горчаковскую тысячу; не то, ради господа бога, займи хоть на мое имя, и заплати в срок. Не я виноват, виновата холера, отрезавшая меня от П.[етер]Б.[урга], который под боком, да куда не пускают; с Догановским не худо, брат, нам пуститься в разговоры или переговоры — ибо срок моему первому векселю приближается.

Адрес: Его высокоблагородию мил.[остивому]госуд.[арю] Павлу Воиновичу Нащокину. В Москве на Арбате у Спаса на Песках дом Годовиковой.

Письмо твое от 19 крепко меня опечалило. Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает [596]только тело, другая убивает [597] душу. Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь всё еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет рости, выростет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята; [а] мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо. Вздор, душа моя; не хандри — холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы.

Жаль мне, что ты моих писем не получал. Между ими были дельные; но не беда. Эслинг сей, которого ты не знаешь — мой внук по Лицею и кажется добрый малой — я поручил ему доставить тебе мои сказки; прочитай их ради скуки холерной, а печатать их не к спеху. Кроме 2,000 [598]за Бориса, я еще ничего не получил от Смирдина; думаю, накопилось около двух же тысяч моего жалованья; напишу ему, чтоб он их переслал ко мне по почте, [599]доставив тебе 500, Россетинских [600]К стати скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): царь взял меня в службу — но не в канцелярскую; или придворную, или военную — нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтоб я рылся там, и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал: Puisqu'il est marié et qu'il n'est pas riche, il faut faire aller sa marmite [601]. Ей богу, он очень со мною мил. Когда же мы, брат, увидимся? Ох уж эта холера! Мой Юсупов умер, наш Хвостов умер. Авось смерть удовольствуется сими двумя жертвами. Прощай. Кланяюсь всем твоим. Будьте здоровы. Христос с Вами.

22 июля.

Адрес: Милостивому государю Александру Филиповичу Смирдину — в С. Петербург у Синяго моста дл.[я] дост.[авления] Петру Александровичу Плетневу.

Вчера был я у Плетнева, на даче Молчанова; получил от него 125 руб. и дал ему надлежащую росписку; в тот же день отдал деньги баронессе. Она при мне сделала надпись на векселе в получении процентов вперед за полгода. — Плетнев мне сказал, что он писал к тебе в прошедший понедельник и просил тебя получить с фрейлины Россети 500 р. Ты угадал: он сидит на даче и в город не заглядывает. Все у него здоровы. Софья Михайловна премного благодарит тебя за все твои благие намерения. Она в них не сумневалась. Трагедии К.[юхельбекера], твою балладу и письма отдаст мне для [602] передачи тебе. С Цветами надо перегодить. Впрочем от тебя одного зависит успех издания оных. Твои окружные грамматы будут самые действительные. — Третьего дня получил я письмо от Малиновского. Он, как ты знаешь, Изюмской дворянской предводитель; хлопочет и с дворянами и с своими собственными крестьянами. Завтра пишу ему предлинное письмо, потому что он требует больших подробностей о всех наших. До сих пор, благодаря бога, не слыхать, чтоб кто-нибудь из нас попался в когти незванной гостьи; умерли только: у Илличевского мать, а у Комовского отец.