Иван Гончаров - Письма (1856)

Что Моничка, всё поживает у сестры? Что девочки Катя и Варя? Напомни им о дяде. Виктору я, по твоему желанию, писал, чтоб он лучше пробыл лето в Москве, а он уверяет, что в Москве жить лето станет дороже, нежели проехать взад и вперед в деревню. Может быть, оно и в самом деле так, разочти хорошенько. Я очень бы желал, чтобы Володя поступил нынешний год в университет, им вместе двоим было бы выгоднее жить. Норови потом туда же и Николю. Университетское образование все-таки лучшее. Теперь особенно опять всем позволили вступать в университеты, и конечно многие будут этим пользоваться, и образование в обществе распространится заметно. Впереди всегда будут университетские, как были до сих пор и в военной, и статской службе. Людям малообразованным будет невыгодно. Пусть же все трое твои идут по этому пути. Если ты читаешь газеты, то, вероятно, уже прочла, что я давно определен в новую должность, которая состоит в том, что я сижу дома и читаю и утро, и ночь, и хорошее, и вздор.

С Анненковым (Павлом Васильевичем) я послал к сестре Анне Александровне еще по две брошюры своих путевых заметок, напечатанных в феврале и марте в журналах. И ты получишь от нее обе статьи. Когда-нибудь, лежа в постели с этими книгами, услышишь, как неистово завоет буря на дворе, хотя такая, в какую я приехал к тебе, и представишь себе, как брат твой испытывал всё это на морях, — право, испугаешься. Прощай, поцелуй детей, кланяйся старухе Аннушке, если она здравствует.

Брат твой И. Гончаров.

П. С.: Варвара Лукинишна ходит с большим брюхом: к августу надеется произвести на свет человека. Теперь пиши ко мне: в С[анкт]-Петербург на Невском проспекте, близ Биржи, в доме Кожевниковой.

Давно-давно собирался Вам писать, во-первых, о впечатлении чрезвычайно выгодном, которое произвел Ваш «Пахарь», и что я знаю об этом впечатлении, а во-вторых, о впечатлении — прекрасном, которое произвела на меня Ваша апрельская часть «Переселенцев». Теперь ничего не напишу, исключая того, что ужасно Вас люблю и желаю Вас поскорее видеть. Я и Дружинин сбираемся ехать в Москву 8-го числа и пробыть у Боткина с недельку. Приезжайте, душенька, пожалуйста. Мы проведем время отлично и, может, можно будет Вас увезти к нам на недельку, то есть ко мне, к сестре и к Тургеневу.

Ваш гр[аф] Л. Толстой.

Любезнейший друг Дмитрий Васильевич, благодарю Вас душевно за ваше письмецо, надобно бы было на него отвечать в великой подробности, но я всякий день собираюсь в Москву, между тем потерял свой паспорт, добываю новый и нахожусь в великих хлопотах. Около 15 буду я в Кунцове у Васиньки, где и Вас буду поджидать для поездки в деревню чрез Нарву, где находятся такие дивные шкапы. Я купил три картины у Энтговена, это Вас порадует. С осени будет большая перемена в моей литературной жизни, я принимаю под свое редакторство «Библиотеку для чтения», с изгнанием Старчевского и совершенным полновластием. Но обо всем этом надо будет много поговорить при свидании. Все мои здоровы и Вам кланяются. Андреас на вас ожесточен и желает поразить вас бутылкой по голове, впрочем, я пишу это более для красоты слога, я его почти не видел это время. Кланяются Вам Панаев, Некрасов, Гончаров и все.

Весь Ваш А. Дружинин.

Не думайте о своих долгах разным Андреасам, а примите к сведению, что нынешнего лета никогда не будет. Целую Вас, миленький Григорович, и ожидаю с нетерпением в Петербурге.

Панаев.

Милейший Григорович, Ваши приятели и я в том числе весьма часто Вас вспоминаем. Теперь время унылое в Петербурге: все разъезжаются, я подавал свою просьбу и жду паспорта. Будьте здоровы. Желаю Вам хорошего состояния духа и постоянного расположения к труду… Целую Вас. «Пахарь» Ваш ужасно понравился.

Н. Некрасов.

Любезнейший Григорович! Все написавшие передо мной приятели, которые теперь сидят сзади меня в комнате, так отделывают Вас, так перебирают все Ваши косточки, что я едва успеваю замолвить слово в Вашу пользу: вот они, друзья-то каковы! Я только, может быть, одним не понравлюсь Вам, а именно тем, что кажется, что шкаф-то от Давыдова не шутя перейдет в мои руки, вместе со всею мебелью, которую я покупаю у Некрасова при отъезде за границу. Но зато Дружинин надеется приобрести какой-то знаменитый шкаф от нарвской помещицы, но для себя.

Жму Вашу руку, искренно желаю трудолюбия, от которого немало всем нам предстоит удовольствия, а Вам пользы.

До свидания. Ваш Гончаров.

Не верь тому, что пишет Гончаров.

Зане он по душе завистлив и суров.

[Л. Н. Толстой]

5 мая.

Не могу не упомянуть Вам о том, что я на днях познакомился с необыкновенной женщиной, которая щекочет языком так, как ни одна еще женщина изо всех, которых я встречал, никогда не щекотала, и при этом, захлебываясь, глотает с[…] с такой радостью, как охотники до устриц глотают устрицы… Причем она издает такой длинный и неистовый крик, какой я никогда еще не слыхивал. Нога у нее обута отлично, и пoдвязкa у нее выше колен.

[А. В. Дружинин]

Я все-таки не верю, что вы развратный человек.

Я знаю что для вас все-таки дороже всего спасительного нравственное уединение и искусство.

[Л. Н. Толстой]

Митавский губернатор Валуев перевел (и отлично) из «Revue des deux mondes» статью Форкада о Франц[узском] банке: я спрашивал вчера Дудышкина, когда Вы бываете в городе, чтоб предложить Вам, если Вы не читали этой статьи по-франц[узски], прочесть ее и напечатать в «Отеч[ественных] зап[исках]». Дудышкин, который знает статью и отлично отзывается о ней, сказал, что Вы будете здесь сегодня часу во 2-м, но советовал послать статью пораньше, в предположении, что Вы успеете заменить ею другую статью, предназначенную в «Науки». При статье приложена записка переводчика, с условиями, на которых он желал бы поместить статью. Про условия я сказал уже тому, кто мне дал эту статью, что плата за переводы положена очень небольшая; второе условие показалось мне капризным; а третье Вам очень легко выполнить. Но вообще очень бы желательно было напечатать эту статью. Во втором часу я зайду к Вам и объясню Вам всё подробнее: если же Вас сегодня не будет в городе, то не потрудитесь ли Вы дать мне знать, когда Вас можно видеть.

Ваш

Гончаров.

24 мая.

Честь имею довести до сведения Вашего Сиятельства, что статья о Французском банке охотно принята редакциею «Отечественных записок» и, кажется, поспеет в нынешнюю книжку. Г-н Краевский читал эту статью по-французски и находит ее очень полезною для журнала, особенно с примечаниями переводчика, которые он прочитал сегодня. Условия, предложенные г-ном Валуевым, он исполнит охотно, то есть напечатает статью не в конце, а в средине книжки, хорошим шрифтом, и велит изготовить 30 отдельных оттисков.