Александр Нилов - Цеховики. Рождение теневой экономики. Записки подпольного миллионера

Особенность этой истории в том, что в ней фигурируют одновременно два главных врага подпольных бизнесменов советского периода – «разгонщики» и ОБХСС. Надо признать, главным героям просто исключительно не повезло, обычно все-таки случалась только одна неприятность.

О «разгонщиках» я рассказал почти все, известное мне, поэтому, наверное, пришло время поговорить о другой неприятной стороне жизни моего отца и его коллег, об организации, которая наводила ужас на подпольных производителей одним своим названием.

Прежде чем понять, что собой представляла организация, стоявшая на страже социалистической собственности, нужно познакомиться с некоторыми фактами из истории законотворчества в СССР, связанными именно с охраной этой самой собственности.

Официально задекларированный в октябре 1917 года режим социалистической собственности с течением времени получал законодательное подтверждение. Был выпущен ряд декретов Совета народных комиссаров о принятии мер по борьбе со спекуляцией и хищениями. Так, во время Гражданской войны эти меры впервые получают законодательное подтверждение в Уголовных кодексах 1922 и 1926 годов. После чего, почти одновременно с репрессивными мерами, появляется Постановление Совнаркома РСФСР от 16 марта 1927 года, где обозначается программа мероприятий, которые направлены на устранение условий, облегчающих совершение хищений и растрат. Именно с этого момента репрессивные и превентивные меры принимаются всегда одновременно, и, ориентируясь на них, можно констатировать три этапа в истории режима социалистической собственности.

Первый этап проходил под знаком Закона от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической) собственности». В соответствии с этим законом любое присвоение государственного имущества, вне зависимости от его ценности, формы и обстоятельств преступления, должно караться Уголовным кодексом; всякий виновный, независимо от источника опасности, которую он представлял для общества, именовался «врагом народа». Вопреки мировому правовому принципу, требующему дифференциации противоправных деяний и индивидуального подхода к наказанию, были упрощены процедуры как следственных мероприятий, так и наказания. Законом были предусмотрены только две разновидности вынесенного приговора: десять лет заключения или высшая мера наказания, смертная казнь. Декларируя социалистическую собственность как «неприкосновенную», советское законодательство возводило ее в идеологическую основу советского строя, а Конституция 1936 года (статья 131), опирающаяся на эту декларацию, подтвердила ее неприкосновенность законодательным путем. При этом факт недонесения об актах покушения на социалистическую собственность и ее расхищения, также наказывался не в административном порядке, а в уголовном и приравнивался к контрреволюционным преступлениям. Такому же строгому наказанию подлежало и халатное отношение к охране государственных объектов и госсобственности, а также постановка финансового учета и отчетности, хранение кадровой и финансовой документации.

4 июня 1947 года увидел свет Указ Президиума Верховного совета «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» который и послужил основанием для нового этапа. С точки зрения создателей этого указа, он считался «более совершенным правовым инструментом». Во введении к Указу подчеркивалось, что он принимается в целях установления единой законодательной базы об уголовной ответственности за хищения по стране. Однако на деле это было совсем не так. От семи до десяти лет лишения свободы с конфискацией имущества или без нее за любую мелкую кражу. Указ 10 августа 1940 года, который позволил выделить в отдельную категорию небольшие преступления и соответственно предусматривал более мягкое наказание за них, был отменен. Среди других признаков ужесточения режима можно перечислить: отсутствие градации уголовной ответственности в соответствии со способом хищения (кража, грабеж, разбой, мошенничество, злоупотребление) и изменение меры пресечения. Наказание в виде десяти или двадцати пяти лет исправительно-трудовых лагерей стало стандартом для всех видов этого преступления.

Изменение законодательной базы в начале 1960-х годов положило начало следующему этапу в истории охраны социалистической собственности. Указ, датированный 4 июня 1947 года, представлял собой законодательный акт, не вписанный в уголовные кодексы республик, трансформировался в новое законодательство, вписанное в соответствующих главах всех республиканских УК (уголовных кодексов). Этот этап характеризовался градацией зависимости вынесенного приговора от способа, которым было совершено преступление.

Одновременно с новым уголовным законодательством существовали и другие формы правовых норм, которые также относились к охране режима социалистической собственности. В случае нанесения ущерба социалистической собственности была предусмотрена «ограниченная материальная ответственность». Она обозначалась совместным Постановлением ЦИК и Совнаркома от 12 июня 1929 года, которое впоследствии, в начале 1930-х годов, трансформировалось в трудовое законодательство (статья 83-6). Это законодательство предполагало возмещение ущерба в размере 1/3 зарплаты. А в некоторых случаях размеры возмещенного ущерба могли доходить до 2/3 среднемесячной зарплаты. Если правоохранительные органы усматривали в нарушении умышленное посягательство на государственную собственность, работник шел под суд.

Из приведенных выше выдержек становится понятно, что до настоящей законности СССР было далеко. Но этим утверждением уже никого не удивишь. Не удивительно и то, что экономическим законам был придан идеологический статус. Гораздо поразительнее другое. При всех карательных мерах и санкциях, которые направо и налево применяли к экономическим преступникам, система теневой экономики насквозь не только пронизала государственную систему торговли, но и стала практически неотделима от системы государственной власти в принципе. И дело не только в количестве коррумпированных чиновников. Я читал несколько трудов современных экономистов, оценивающих происходящее в те годы в СССР, и многие из них единодушно утверждают, что подпольная система торговли и производства была… выгодна государству. Эта мысль только на первый взгляд кажется бредовой, да и то человеку, совершенно незнакомому с историей теневой экономики в СССР. А на второй (более приближенный взгляд) – начинаешь понимать, что идея совершенно справедлива.