Марина Хоста - Шпионский роман (Попытка краткого обзора)

Если же говорить не о культовых авторах, а об отдельных произведениях то небывалый успех за эти годы выпал на маленькую повесть "Шпион, пришедший с холода" Ле Карре.

КЛАССИКА

Текущая книжная жизнь быстротечна - книги приходят, книги уходят, оставаясь зачастую только в тиши библиотек. Не факт, что книга, взлетевшая на вершину читательского интереса, на ней и останется. Однако каждый период давал произведения не только культовые, но и вошедшие в классику шпионской литературы - их читают или перечитывают и сегодня, их переиздания быстро раскупают. В 60-е первым таким советским классиком стал Вадим Кожевников со своим романом "Щит и меч". Впрочем, поддержанию популярности романа немало поспособствал и хорошо снятый сериал на его основе с молодым Любшиным в роли советского разведчика Иоганна Вайса.

В 1970-е все любители знали два имени: Юлиан Семенов и Владимир Богомолов. И если Юлиан Семенов подсадил на себя читателей серий о Штирлице, не все произведения которой равноценны и интересны, то единичный роман Богомолова представляет собой одно из редких и уникальных явлений в советской литературе, Да, да именно литературе, а не ее сиюминутной детективной ветви. Объем и характер публикации не позволяют нам здесь слишком много времени уделить анализу феномена "Момента истины". Отметим только, что делавшиеся советскими критиками и литературоведами попытки определить роман как "книгу о работе государственной машины", "произведение о профессионалах и профессионализме" и тому подобное все-таки, на наш взгляд не дают удовлетворительных объяснений феномену романа.

На Западе же диалектический перехода количества в качество не подкачал и вся обильная ботва "шпионских романов" стала питательной почвой для появления в период детанта признанных как неразумными читателями, так и привередливыми литературоведами авторов: англичан Джона Ле Карре, Фредерика Форсайта, и чуть позже, американца Тома Клэнси.

РЕДКАЯ ПТИЦА ДОЛЕТИТ ДО СЕРЕДИНЫ

Отдельным видом литературы о шпионах следует признать пьесы и сценарии. Что касается пьес, то наш обзор будет краток в силу малочисленности самого предмета разговора. В дореволюционной Российской Империи писал пьсы, которые с охотой ставили театры, такой деятель политического сыска как Рачковский, правда нам не известно, о чем они были. Первой пьесой, которую мы упомянем, будет "Ошибка инженера Кочина" (1939) Шейнина, которая в сталинское время изрядно послужила на подмостках советских театров теме бдительности. События гражданской войны в Испании, свидетелем и участником которых непосредственно был Эрнст Хемингуэй, послужили ему основой при написании пьесы "Пятая колонна", в которой действуют франкистские агенты и республиканская контрразведка.

Разразившаяся Вторая мировая война подвигла англичанина Джона Бойтона Пристли на создание довольно мистической "Тьмы над Гретли", повествующей о поисках контрразведчиком-одиночкой германского шпиона в британском провинциальном городке. В это же время театры британского союзника Советского Союза, через одного ставили героическую пьесу драматурга (а по совместительству наркома госбезопасности) Всеволода Меркулова "Инженер Сергеев" о героической борьбы советских подпольщиков и чекистов в тылу вражеских войск. Почти сразу же после окончания Великой Отечественной известный детский поэт и писатель Сергей Михалков быстренько состряпал пьеску, в которой коварные гитлеровские разведчики, проводя в жизнь доктрину "тотального шпионажа", коварно пытались сделать из осиротевших советских детей шпионов и диверсантов, но доблестные чекисты и получившие правильное пионерское воспитание мальчики и девочки совместными усилиями срывают подлые планы. Позднее, уже после смерти Сталина, еще один чекист-драматург Михаил Прудников написал пьесу "Оленья охота" о хитроумных спецоперациях партизан и чекистов в тылу врага. На сцене Молдавского драматического театра был поставлен спектакль "Во имя жизни", по повести бывшей разведчицы-радистки Прасковьи Дидык "В тылу врага". На этом наступила долгая и внушительная пауза, театры страны были заняты более чистым и благородным искусством, и лишь в конце 70 - начале 80 усилившееся противостояние с Западом вызвало появление ряда антиимпериалистических политических агиток типа пьес Г.Боровика "Агент 00" (1985) и М.Любимова "Убийство на экспорт" (1985). И уже на волне преобразований, в результате которых исчез Советский Союз, появились гротескные пьесы бывшего резидента и полковника в отставке Михаила Любимова "Сольферино" и "Легенда о легенде".

Киносценариям, как самостоятельным произведениям, повезло ненамногим больше. Во-первых, простой читатель все-таки мог с ними ознакомиться с ними хотя бы в журнале "Киносценарии" и "Искусство кино", а во-вторых, снятый по сценарию фильм, в отличие от спектакля, остается не только в памяти, но и на пленке, и может быть востребован. Понятно, что в этом разделе можно было бы довольно долго говорить о многочисленным сценариях многочисленных шпионских фильмов (что, может быть, мы когда-нибудь и сделаем), но сейчас мы ограничимся только теми сценариями которые либо написаны людьми, имевшими действительное отношение к теме, то есть бывшими чекистами или разведчиками, либо имеют документальную основу.

ШПИОНАЖ И СМЕХ НЕСОВМЕСТИМЫ ?

Законы статистики неумолимы - и самый главный из них, закон больших чисел. Вековая история жанра, обилие авторов, набившие оскомину пафос и шпиономания, ходульность тем и стереотипность героев приводили к тому что временами литературный процесс нарушался и вместо приключений и подвигов на ту же тему рождались сатира и юмор. В устном народном творчестве огромное количество анекдотов сочинено о Штирлице. Масса пародий (в том числе все на того же Штирлица) и рассказов (например монолог "Письмо к генералу", исполняемый Геннадием Хазановым) написано на эту тему юмористами. В 30-е годы известный чешский писатель Карел Чапек написал рассказ, где исчезновение секретных документов генерального штаба, на котором сломали зубы секретные службы, раскрывает обычный инспектор уголовной полиции. В 60-е журнал "Вокруг света" напечатал маленькую смешную и изящную повесть англичанина Тронсона "Судьба контрразведчика". А как, как не тончайшую иронию, оценивать роман Грэма Грина "Наш человек в Гаване"?

Не отставали от иностранных коллег и наши писатели. Под псевдонимом Гривадий Горпожакс молодые еще и не ведающие о своем будущем Аксенов, Горчаков и Поженян написали толстенный "Джин Грин неприкасаемый", которым одно время зачитывалась страна. Известные перипетии судьбы Аксенова привели к тому, что вновь к читателю роман вернулся лишь в 90-е годы.