Сергей Кремлев - Россия и Германия: Вместе или порознь? СССР Сталина и рейх Гитлера

И фюрер — в соответствии с концепцией Феста — так и остался бы в глазах нации героем повыше Бисмарка.

Ну нет, уважаемый читатель! Не так все это просто! Да, Эльснер мог быть и удачливее, мог подготовить свой взрыв на год раньше. Но при гибели Гитлера весь тогдашний рейх просто впал бы в шок, на смену которому пришли бы хаос и гражданская смута.

Не могло быть иного результата и у тех коллективных «генеральских» заговоров, которые готовились в 1938 году. Нет, при «насильственном конце» все положительные усилия Гитлера (а они были, о чем позднее будет сказано) пошли бы прахом. А сам он бессмертных лавров себе не обрел бы.

Единственно верный путь, делавший Гитлера подлинно величайшим в истории немцем, Фест не мог представить себе по той причине, что отсутствие подлинного историзма — оборотная сторона антикоммунизма.

Но что же это за путь? Я отвечу сразу: путь честного сотрудничества с Советским Союзом в интересах двух народов — немецкого и советского.

От возможной славы завершителя истории немцев Гитлера в конце тридцать восьмого года отделяли не шесть лет, а два года!

Он был обязан разрушить и разрушил систему Версальского договора, он имел право требовать и потребовал Судеты, Польский коридор и Данциг.

Он мог начать и начал европейскую войну.

И во всех этих действиях он был морально и исторически состоятелен. Он мог даже, блюдя интересы немцев и без особого насилия над логикой истории, войти в Чехию.

Но война с СССР не отвечала интересам ни Германии, ни Гитлера. И если бы не ряд чужих провокаций и собственных просчетов Гитлера и Сталина, просчетов народов Германии и СССР, то такойвойны (то есть войны между русскими и немцами) могло бы и не быть…

Еще и еще раз повторю: у такого поворота событий была-таки реальная база. И на этой базе несбывшаяся рациональная история могла бы состояться, если бы два выдающихся деятеля двух выдающихся наций смогли посмотреть друг другу в глаза.

А чтобы ты, мой читатель, лучше представлял себе главных героев этого «романа»-исследования, присмотримся внимательнее к ним и к некоторым их «комментаторам»…

ИНТЕРЕС к Гитлеру и Сталину — за редкими исключениями нездоровый — велик и сегодня. Доказательство тому — все еще неизбытая популярность антисталинских инсинуаций не только в России, но и за ее пределами. Хотя и популярность «Генералиссимуса» Владимира Карпова — тоже налицо.

Литературы о Гитлере на Западе всегда было в избытке, а после 1991 года она и в России пошла «валом» — в основном переводная. Несмотря на это, по сей день в мире нет ни одной честной и всесторонней биографии Гитлера.

Почти то же самое можно сказать и о Сталине. Две, например, защищающие Сталина книги Владимира Жухрая и Алексея Голенкова, пробел заполняют слабо. Не сильно проясняет дело и «сталинский» двухтомник Юрия Емельянова. О Сталине неплохо писал Юрий Мухин и, как это ни странно, такой специфический исследователь как Виктор Суворов (Резун). Несмотря на признаки как минимум социальной шизофрении, Резун иногда поразительно точен в своих оценках эпохи и ее героев.

Нашумевший двухтомник «Генералиссимус» достаточно объективен, но не очень-то глубок.

Наиболее же точны небольшие работы о Сталине, принадлежащие перу Ричарда Косолапова — очевидно, самого крупного социального мыслителя конца двадцатого века и начала века нынешнего.

При всем при том «массовый имидж» Сталина в России все еще и близко не соответствует истине.

Что уж говорить о Западе! Там упорно не хотят признать, что реальный Сталин во внешней политике внес решающий личный вклад в пресечение очень весомых поползновений реального Гитлера создать мировой рейх, а во внутренней политике десятилетиями не имел себе ни одной конструктивной альтернативы.

Точная фраза Черчилля о том, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой, положение исправляет мало, как и признание того же Черчилля, что при входе в зал Сталина ему хотелось встать и вытянуть руки по швам.

Но Запад хотя бы признавал масштабность фигуры Сталина. В СССР же Гитлеру напрочь отказывали в крупном политическом и человеческом масштабе. Никто из «историков ЦК КПСС» даже не пытался задаться вопросом: «Что же позволило бывшему ефрейтору из народных низов в XX веке, в центре Европы, выдвинуться в бесспорные вожди страны, находившейся до этого под властью аристократической и промышленной элиты?»

Если этот вопрос и возникал, то ответ был известен заранее: ставленник!

Так ли это? Ведь Гитлер — пример в мировой истории уникальный.

Второй выдающийся выходец из самых «низов» — Сталин вырос в вождя страны в условиях пролетарского государства, где принцип «Кто был ничем, тот станет всем» был написан на официальных знаменах.

В Германии же до Гитлера классический буржуазный принцип гласил: «Всяк при своем». И не так-то просто было обрести высшую власть в условиях его действия. Для простолюдина — практически невозможно. А ведь Гитлер был простолюдином. Как же он поднялся, если не имел неких выдающихся качеств? Его взлет такие качества предполагал автоматически, не так ли?

Ан, нет, у нас в Гитлере видели лишь мелкого злодея, призванного к власти капиталистической и военной элитой Запада для удушения коммунизма в Германии, в Европе, а потом и в СССР. Ах, если бы это было действительно так просто…

Любопытнейшая фигура, сотрудник Фрейда и теоретик «сексуальной революции» немец Вилли Райх, не пришелся ко двору ни в рейхе, ни в США, куда перебрался в 1939-м. Он увлекался и марксизмом, шесть лет был членом компартии Германии и поэтому знал, что писал, когда в своем «Фашизме и психологии масс» критиковал псевдо-марксизм.

Читать книгу Райха непросто — она написана живо, но касается очень уж серьезных вещей. Однако кое-что по нашей теме привести оттуда полезно.

Итак: «Марксизм, подобно многим достижениям великих мыслителей, превратился в пустые формулы, и в руках марксистских политиков утратил свою научную и революционную действенность. Вырождаясь, научный марксизм превратился в „вульгарный марксизм“. Мы в первую очередь должны освободиться от концепций вульгарного марксизма, которые лишь преграждают путь к пониманию фашизма. Вульгарный марксизм полностью отделяет экономику от социальной жизни в целом и утверждает, что „идеология“ и „сознание“ человека определяются исключительно и „непосредственно“ его экономической жизнью. Вульгарные марксисты стараются изо всех сил не замечать структуру и динамику идеологии; они отметают ее как „психологию“, которая не может быть „марксистской“, и оставляют субъективный (то есть личностный, человеческий. — С.К. ) фактор, так называемую „психическую жизнь“ в истории, на усмотрение политической реакции и розенбергам (имеется в виду нацистский „теоретик“. — С.К. ), которые, как ни странно, благодаря этому тезису добиваются огромного успеха.