Анатолий Левандовский - Первый среди Равных

— Что ж, быть может, ты и прав, — сказал он наконец. — Но я как-то сразу не могу переварить всё это. Надо ещё думать и думать. А на сегодня довольно. В голове у меня гудит, воображаю, как чувствуешь себя ты — мы ведь проговорили всю ночь… Задёрни-ка шторы, друг мой, и ляг, отдохни. Вечером встретимся и вернёмся к этому разговору…

Сказав это, де Поттер поднялся, чтобы уйти. Но почему-то не ушёл, а снова сел в кресло. Они оба молчали, и тишина была какой-то особенной, благоговейной. За окном вставало солнце, и первые лучи его уже начинали проникать в комнату. Они думали о разном; мысли их были далеки от прочитанной рукописи и вместе с тем как бы связаны ею: каждый думал о своем, но книга о Бабёфе и всё, что говорилось в минувшую ночь, ещё теснее сблизили их, и, казалось, уже не было частного, а только общее, ибо этот долгий и трудный экскурс в прошлое неизбежно звал в будущее, а в будущем и мысли, и надежды, и свершения имели нечто общее, что могло и должно было стать дорогим для всех честных людей земли…

Кто может проникнуть в будущее, кто разгадает его?

В чём не сомневались они оба и что действительно cталo явью, и явью скорой, была революция.

Но что будет с каждым из них, они знать не могли.

Де Поттер не знал, что накануне революции его ожидают тюрьма и ссылка, что в результате революции он станет членом национального бельгийского правительства и выйдет из его состава, когда поймёт, что надежды его не могут оправдаться.

Лоран не знал, что возвращение в «милую Францию», которое станет возможным вследствие революции 1830 года, не принесёт ему счастья. Не догадывался и не подозревал он, что его верная подруга, ставшая его постоянной опорой, неожиданно в цвете лет и сил уйдёт из жизни и что этот удар окажется для него почти непереносимым; что он ослепнет совершенно и будет доживать дни милостью одного из своих парижских почитателей; что книга его, выйдя в Брюсселе, будет вскоре переиздана во Франции и в Англии и принесёт ему подлинное бессмертие.

Они ещё долго сидели немые, погружённые в свои мысли, словно дожидаясь того момента, когда солнце :охватит всю комнату, суля успех и свершение всему тому, что было задумано и чему надлежало свершиться.

Когда дверь за бельгийцем закрылась, Лоран встал и прошёлся по комнате.

Тихая радость объяла его.

Он знал, что нужно делать дальше.

Эта ночь разрешила последние сомнения, и солнце нового дня стало светом его надежды и веры.

Он подвинул рабочее кресло к столу, взял лист бумаги и написал:

«За миг до того, как им был вынесен приговор, Бабёф и Дарте получили от меня обещание на скамье подсудимых Верховного суда в Вандоме под занесённым над нами топором аристократов восстановить память о них и опубликовать точное изложение наших общих идей и планов, до крайности извращённых партийным духом. На склоне лет мне пора выполнить взятое на себя обязательство…»

Вот так… А дальше… Дальше пойдёт легко: ведь книга и правда уже готова!..

Он накрыл исписанный лист чистыми и крупными буквами старательно вывел:

Секунду подумал и добавил строкой ниже:

Ещё чуть помедлил и поставил внизу листа:

Так называли депутатов Конвента, проголосовавших за казнь Людовика XVI и изгнанных из Франции декретом от 12.1.1816 г.

Прописные буквы преимущественно в применении к древней латинской и греческой письменности.

«На 69-м году жизни» (лат.).

Дело о «Заговоре Равных» (1796 г.).

В Древней Греции фалангой назывался боевой порядок тяжеловооруженной пехоты, представлявший собой сомкнутый строй в несколько шеренг.

В действительности Гракх Бабеф родился 23 ноября 1760 г

Бальи — высший представитель сеньориальной юрисдикции, главный администратор домена.

Опись и оценка объектов, подлежащих налоговому обложению.

С 9 июля оно стало Национальным Учредительным собранием.

Элога — восхваление, панегирик (лат.).

«Друг народа» (франц.).

Дистрикты (позднее — секции) — округа Парижа.

А. Матьез

Позднее их назовут «левыми термидорианцами».

«Выборщик» — по французски electeur; отсюда и название клуба,

Намек на события 20 июня 1789 г, (так называемая «клятва в зале для игры в мяч»).

«Честное слово» (франц.)

«Невероятный» (франц.).

От французского merveilleuse (прекрасная, изысканная)

«Другом граждан» — по имени своей газеты — называл себя Тальен.

А. Матьез

Бадье удалось заблаговременно скрыться; Барер также избежал Гвианы.

В отношении Бабефа и Жермена Лоран ошибся: они поступили в тюрьму Плесси после 24 фрюктидора.

«Романтическая библиотека» (франц.).

Estrapade — дыба, виселица (франц.)

Бабеф, как и многие его современники, ошибочно приписывал перу Дидро «Кодекс природы», сочинение утописта Морелли, содержавшее коммунистические идеи.

Согласно конституции III года любой чрезвычайный закон сохранял силу только в течение одного года.