Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

Но вот срабатывает взрывное устройство в редакции газеты “Московский комсомолец”, убит журналист Дмитрий Холодов1. Затем происходит нечто непонятное — обвал публикаций, заявлений, пресс-конференций, телерепортажей. Рядовая трагедия нашей жизни превращена в дело государственной важности. Почему бы это?

Еще вчера на страницах многострадального “Московского комсомольца” можно было глумиться над смертью соотечественников, а сегодня уже нельзя принимать даже единичную смерть иначе как всероссийское потрясение. Еще вчера как бы и не было никакой коррупции в высших эшелонах власти, а теперь говорится, что коррупция всюду. Еще вчера, если кто-то из высшего начальства “кое-где у нас порой” делал что-то незаконно, то уж непременно это было легитимно и способствовало благотворным реформам и демократии. И вот после убийства Холодова “кое-где” обрело реальную форму и умывающийся слезами редактор “Московского комсомольца” объявляет, что теперь-то он начнет писать всю правду, а в смерти журналиста виноваты армейское руководство и ФСК. Еще вчера “Московский комсомолец” с наглостью шута поливал грязью слабосильных врагов власть имущих, а сегодня он замахивается на ближайшее окружение “всенародно избранного”.

Нравственная революция? Ничуть не бывало! МК как был, так и остался грязной газетенкой, лгущей напропалую, ее редактор — таким же лизоблюдом и трусом, каким был всегда. Тут и доказывать нечего — газета говорит сама на себя, предлагая глядеть на окружающий мир как бы через задницу. Уточним: через демократическую задницу.

Не успел остыть первый всплеск эмоций по поводу смерти журналиста, как ситуацию подогрело убийство популярного телеведущего и генерального директора ОРТ Владислава Листьева. С 1 апреля 1994 должно было вступить в силу решение Листьева об отстранении фирм “Реклама-Холдинг” (ЛогоВАЗ, Березовский) и Премьер-СВ (Лисовский) от монопольной перепродажи рекламного времени первого телеканала. Потеряли этих фирм и контролирующих их криминальных группировок должны были составить около 100 миллионов долларов. 3 марта в 21.15 Владислав Листьев был убит в подъезде собственного дома. Истекающего кровью несчастного нашли соседи, которые и вызвали “скорую помощь”. Милиционеры засуетились, но никого не поймали. Расследование быстро зашло в тупик, созданный влиятельными силами.

И опять мы будто вернулись в осень 1991. Судорога пронзила “демократическую общественность” снизу доверху. Если “низы” ощетинившихся работников “Останкино” буквально смели с должности телевизионного политкомиссара А.Н.Яковлева, то “верхи” использовали момент, чтобы слегка припугнуть заносчивого Лужкова и ослабить его окружение — какие, мол, безобразия творятся в столице!

Наказали, конечно же не безвинных, но виноватых в совсем другом. Да и экзекутор — “президент всех россиян” Ельцин — был главным организатором и даже символом веры всех этих виновных в криминальном беспределе лиц. Именно ему было выгодно разводить шумиху вокруг смерти, чтобы оправдать затраты ощутимым политическим эффектом.

Впрочем, оговоримся, что один безвинный все-таки был. Для того, чтобы оправдаться перед журналистами, требующими доведения до конца следствия по убийству В.Листьева, демо-прокурорами изобретается мнимый подозреваемый. Подозреваемого задерживают и сажают. Ведущий следствие прокурор (просто прокурор, без всяких “демо”) получает “сверху” (от любимого Ельциным, но впоследствии обвиненного во взятках, и.о. Генпрокурора Ильюшенко) задание доказать, что именно этот несчастный и есть убийца. Прокурор упирается, его отправляют в незапланированный отпуск, а затем отстраняют от дела. Принявшему дело новому прокурору снова ставится задание доказать виновность безвинно сидящего в тюрьме человека… Как известно, в таких случаях общаться в камере с уголовниками можно годами.

Третья смерть, о которой тоже много (но недолго и бесполезно) говорили, — смерть известного предпринимателя и общественного деятеля Ивана Кивелиди, отравленного какой-то гадостью. На этот раз смерть уже не была столь помпезно обставлена. Всего неделю пошумели-повздыхали средства массовой информации и снова принялись за свое повседневное паскудство, надругательство над жизнью и смертью.

На внеочередном конгрессе предпринимателей, которому пришлось избирать новое руководство “Круглого стола бизнеса России”, говорилось прямо: “Мы дошли до предела: мы даже не мыслим себе жизни без возможности применения насилия. Когда мы слышим, что один крупный банкир угрожает другому — это не вызывает отторжения. Смерть любого из нас, даже если причиной станет простуда, ни у кого не оставит сомнений в том, что это дело рук наемных убийц.” (Президент АО “Мосэкспо”, О.Киселев, Ч&Л, № 15, 1995).

У нас есть “дело Холодова”, “дело Листьева”… А еще Мень, которого убили уж восемь лет назад не пойми за что. Тут все к услугам публики — даже личное кураторство расследования президентом. Или вот криминального авторитета Наума рядом с Петровкой 38 завалили. Вопят: “Это вызов общественному мнению!” Афганцев взорвали на кладбище — тоже против конкретных людей все устраивалось.

Но есть куда более ужасные и тихо исчезнувшие из поля зрения политиков и журналистов взрывы. С точки зрения социального сознания, куда более существенными являются безадресные взрывы. Они не становятся менее значимыми оттого, что там погибли никому неизвестные люди. Кто вспомнил о них, кто назвал их в ряду самых громких дел хоть раз?

Всем ясно, что Листьева убили за “бабки”. Он что-то там не поделил и получил пулю. Может быть даже и заказа-то на убийство не было, а был заказ на решение проблемы. Проблему решили вот так — завалив конкретного человека за конкретного дела.

Холодов тоже был конкретной жертвой. Ведь не стали же взрывать весь вокзал сотней килограммов тротила!

Безадресные взрывы говорят каждому гражданину: тебя могут разорвать в клочки просто так, даже если ты никакого отношения к криминальным разборкам или политическим проблемам не имеешь. Ты зашел на вокзал справить нужду и попал под обрушившийся потолок.

Несмотря на колоссальную значимость взрывов, которые произошли перед выборами, они толком не расследуются или не становятся объектом пристального внимания прессы, как это мы имеем в случае смерти Холодова и Листьева. Более того, эффект шока используется. Уже через полчаса после взрыва в метро начинают вопить: “Это красно-коричневые, это им выгодно дестабилизировать..!” Это же тот же поджог Рейхстага! У меня никаких иллюзий нет по поводу того, кто этот взрыв организовал. Это дело власти. Именно поэтому после выборов все закончилось. Ни уголовникам, ни чеченцам это не надо. Было бы надо — обязательно сообщили бы, что причастны к этому делу.