Кирилл Черевко - Серп и молот против самурайского меча

Нет достаточной ясности о соотношении сил Красной армии и группировки японской армии на территории Маньчжурии (Квантунская армия), Севера Кореи, Южного Сахалина и Курильских островов. Приоткрывшиеся в недавнее время отечественные архивы дают совершенно иные данные, нежели, например, в «Истории Второй мировой войны», в которой утверждается, что советским войскам в августе 1945 г. противостояла группировка японских войск численностью около 1,2 млн. чел., оснащенная более чем 20 тыс. орудий и минометов, 2,3 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, 4,3 тыс. боевых самолетов [628]. Эти же данные приводятся в таблице № 10.

Достаточно, однако, сравнить данные таблицы № 6 об оснащении танками и артиллерией японской армии в 1945 г., чтобы увидеть, что к тому времени основная боевая техника из Маньчжурии была переброшена на другие фронты или в метрополию для защиты от возможной высадки в Японии американской армии. Если же судить по трофеям (таблица № 14, то Красной армией было захвачено 686 танков, 15 САУ и 861 самолет. А куда же девались 1499 танков и 2439 самолетов, которые составляют разницу между вышеупомянутыми данными «Истории…»? Неужели всю эту технику разгромили советские войска за семь дней боевых действий? Нет, просто такого количества ни танков, ни самолетов в Маньчжурии не было. Иначе вряд ли 6-я Гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника Кравченко прошла за три дня 450 км, а могла и больше продвинуться, если бы транспортная авиация успевала снабжать ее горючим.

Вызывают сомнения и данные о потерях. Первоначально в советских сообщениях указывалось, что наши общие потери составляли 8 тыс. чел., а японские — 80 тыс. Ни один уважающий себя специалист не может поверить, чтобы наступающая (советская) сторона потеряла людей в 10 раз меньше, чем обороняющаяся (японская), которая к тому же оказывала «жестокое сопротивление». Затем цифра наших потерь (возьмем только убитых и пропавших без вести) была уточнена и достигла 11 516 чел. (и она повторена в таблице № 13). Однако и это оказалось не совсем точно. Но по данным дальнейших исследований цифра только безвозвратных потерь Красной армии составила 12 031 чел. [629]. Однако и эти цифры вряд ли являются окончательными.

Вызывают недоумение и данные о количестве японских военнопленных (таблица № 14). В Российском государственном военном архиве (РГВА), где находятся основные документы относительно военнопленных вражеских армий времен Второй мировой войны, имеется около 520 тыс. личных дел на умерших в советском плену и репатриированных на родину военнопленных японской армии. 20 тыс. японских военнопленных было передано МНР, свыше 15 тыс. умерло в Маньчжурии в приемных лагерях, около 15 тыс. использовалось на хозяйственных работах в советских частях в Маньчжурии. Тем не менее упомянутая в таблице цифра в 593 990 чел. никак не получается. Впрочем, это была головная боль у руководства МВД и Министерства обороны СССР, которые никак не могли договориться между собой: а сколько же на самом деле было пленено японцев?

Предположим, что советским войскам противостояла японская группировка в 1 200 000 чел., из числа которых 80 000 чел. погибло в боях, а 594 000 чел. было пленено, то есть всего 674 000 чел. А куда же исчезли 526 000 японских военнослужащих? Дезертировали из действующей армии и скрылись в метрополии? Какое-то число вполне могло бежать, но не пять сотен тысяч? Ответ один — такого числа японских войск, который приводится в таблице № 10, не было. А откуда же могла появиться подобная статистика? Ответ содержится в рассекреченных в 90-е годы документах управления Совета министров СССР по делам репатриации, которое возглавлял генерал-полковник Ф.И. Голиков, а именно в следующей таблице — № 15.

Таблица № 15

Репатриация иностранных граждан в 1945–1951 гг. [630]

Из этой таблицы видно, что было арестовано почти полмиллиона японских гражданских лиц, которые находились на территории, занятой советскими войсками в результате советско-японской войны 1945 г. Ведь для того чтобы освободить этих японцев, советские власти должны были подвергнуть их заключению. К тому же освобождение их началось, как следует из хранящихся там же документов, отнюдь не в 1945 г., а позднее (в 1946 г. было репатриировано из них только 15 869 чел.). Это были гражданские лица, подданные Японии — члены семей военнослужащих, полицейские, представители администрации, бизнесмены и др. во Внутренней Монголии, Маньчжурии, Корее, на Сахалине и Курилах, которые вместе с военнослужащими, сложившими оружие по приказу императора и взятыми в плен в ходе боев, главным образом оборонительных, и составили приведенное в таблице № 15 огромное общее число направленных в специальные лагеря японцев — 1 017 174 человека, почти на полмиллиона превышающее последние уточненные данные Института военной истории на 1999 г. о японцах, взятых в плен. (На переговорах о восстановлении дипломатических отношений между СССР и Японией в октябре 1996 г. в Москве японской стороне было сообщено, что в 1945 г. было пленено 594 000 японских военнослужащих, из них репатриировано в Японию в 1946–1951 гг. 510 407 чел., передано властям КНР в 1950 г. — 961 чел., репатриировано в 1946–1950 гг. в Японию 507 589 гражданских лиц, причем освобождено в районах боевых действий 70 880 чел., а отбывают наказание за преступления 1133 чел. — 859 военных и 274 гражданских лица).

Рассмотренный период в отношениях между СССР и Японией — от восстановления между ними межгосударственных отношений после прекращения вооруженной интервенции Японии и других государств Антанты на российский Дальний Восток и в Сибирь до окончания военных действий во Второй мировой войне, в том числе между Советским Союзом и Японией, — явился важной вехой в истории двусторонних отношений и истории международных отношений на Дальнем Востоке — составной части мирового исторического процесса.

Несмотря на враждебность, вооруженные конфликты и даже войну, в отношениях между двумя странами в конечном счете возобладала тенденция к миру, добрососедству и мирному урегулированию возникавших между ними проблем.

После поражения социалистических революций в Европе Советское государство, не отказываясь от идей мировой революции, на практике перешло к борьбе за дипломатическое признание его капиталистическими странами, среди которых важное место занимала Япония.

Налаживая политические, экономические и культурные связи с этой страной, что благотворно сказывалось на двусторонних отношениях, Советский Союз в то же время, вопреки обязательству сторон по конвенции 1925 г. не вмешиваться во внутренние дела друг друга, продолжал линию на поддержку революционного движения в Японии, ставившего своей целью свержение существующего строя в этой стране.