Виктор Ерофеев - БОРИС ВИАН И МЕРЦАЮЩАЯ ЭСТЕТИКА

Виан сочинил так называемый "черный роман" под названием "Я приду плюнуть на ваши могилы". В основе романа история жестокой мести "белого негра" (то есть метиса с ярко выраженными чертами белого человека), Ли Андерсона, за линчевание и убийство его младшего брата с темной кожей, который посмел ухаживать за белой женщиной. В отместку Андерсон соблазняет двух юных дочерей богатого плантатора и затем, поведав им историю брата, умерщвляет сестренок. Герой уходит живым от преследования полиции. Вот такой роман под именем Вернона Салливена появляется на прилавках парижских книжных магазинов в ноябре 1946 года, и, наверное, этот роман спокойно бы канул в Лету, разделив судьбу американских "оригиналов", если бы в феврале следующего года бдительный председатель французского общества "Морального и общественного действия" не подал на автора (точнее сказать, на переводчика, коим значился Борис Виан) в суд за оскорбление общественной нравственности. Судебный процесс, который затронул болезненную не только для Америки, но и Франции тему расизма, вызвал большой интерес общественности и, не нанеся Виану морального вреда, принес ему косвенно большую материальную выгоду: роман "Я приду плюнуть на ваши могилы" был распродан в количестве 120 000 экземпляров и дал возможность своему автору безбедно прожить несколько лет. На этом тема Вернона Салливена не закрывается. Вдохновленный скандальным успехом, Виан пишет один за другим три романа под именем Салливена, но достичь первоначального успеха Виану не удается, хотя роман "У всех мертвецов кожа одинакова" разошелся в количестве 40 000 экземпляров. Далее тема Салливена исчезает на несколько лет, чтобы возникнуть в финале с неожиданным трагизмом. В 1959 году независимо от Виана была сделана французская экранизация романа "Я приду плюнуть на ваши могилы". Виан не одобрял экранизации, считал ее дешевым коммерческим трюком, но все-таки пошел на просмотр фильма. Во время просмотра Виан умер.

Так Салливен сначала обогатил Виана, а затем принял участие в заговоре против его жизни. Роковое имя оказалось в конечном счете ширмой, которая закрыла Виана от читательской публики, но было бы слишком наивно только этой причиной объяснять прижизненный писательский неуспех самого Виана.

Продемонстрировав незаурядные качества стилизатора и затем отбросив маску Салливена, Виан, казалось бы, должен был привлечь к себе внимание издателей и читателей. В какой-то момент так и представлялось. В 1947 году "Галлимар" издал "Пену дней", и роман оказался в числе двух книг, отобранных жюри новосозданной литературной премии Плеяды для окончательного выбора. Роман Виана всемерно поддерживал Р. Кено, который был, пожалуй, единственным крупным французским автором, с самого начала разобравшимся в таланте молодого писателя. Однако большинство членов жюри отклонило кандидатуру Виана. Этот провал, который писатель болезненно переживал, тем более что премии была удостоена явно второстепенная книга, стал поворотным пунктом в литературной карьере Виана. Начиная с этого момента издательский интерес к его собственному творчеству неизменно падает, и дело доходит до того, что крупные издательства вообще отказываются от публикации его произведений. Изданные в незначительных издательствах, произведения Виана годами пылятся на задних полках книжных магазинов.

1946 год был чрезвычайно плодотворным для молодого писателя. Помимо "Пены дней" и американской мистификации Виан написал второй свой роман -- "Осень в Пекине". Несмотря на литературные неудачи, Виан не собирается и далее складывать оружие. В 1948 году он напишет роман "Красная трава", а в 1951 году -- последний роман "Сердцедёр". Хотя романы пишутся на небольшом временном "пятачке" (1946--1951), они разнятся по своему мироотражению.

Р. Кено назвал "Пену дней" "самым проникновенным из современных романов о любви". По поводу этого романа сам Виан говорил в год смерти: "Я хотел написать роман, сюжет которого заключается в одной фразе: мужчина любит женщину, она заболевает и умирает". В сюжете "Пены дней", в самом деле, нет ничего необычного (можно даже сказать, он банален), необычно другое: взаимоотношения романа со временем, когда он был написан, и сама форма художественного воплощения бесхитростного сюжета.

Было явно не время писать о проникновенной любви двух очаровательных молодых существ, Колена и Хлои, которые, кажется, вообще лишены способности "наблюдать" время. Европа лежала в развалинах. Послепобедная эйфория быстро сменялась тревогой и горечью. Отношения между недавними союзниками неуклонно ухудшались. Мир приближался к "холодной войне". Европейская интеллигенция стремилась осмыслить причины происшедшей катастрофы и не допустить новой. Показательны послевоенные творческие планы А. Камю. После освобождения Франции он мечтал написать "веселый роман", но вскоре склоняется к мысли о том, чтобы создать хронику-притчу эпидемии чумы и предупредить читателя о возможности рецидивов смертельной болезни.

Виан в "Пене дней" совершенно очевидно пошел против течения. Он как бы подхватил замысел Камю написать "веселый роман", бросив откровенный и непосредственный вызов времени и реальности. Вопрос обращения с действительностью решается очень просто. Когда во время свадебного путешествия в большом белом лимузине Колену и Хлое стало "как-то не по себе от проносящегося мимо пейзажа" и Хлоя сказала: "Ненавижу этот тусклый свет, эту мглу",-- то Колен "нажал на зеленые, синие, желтые и красные кнопки, и разноцветные фильтры заменили автомобильные стекла. Теперь Колен и Хлоя оказались словно внутри радуги, и цветные тени плясали по белому меху сиденья...".

Подобный эскапизм отражает философию романа, который со всеми своими шуточками-прибауточками, самозабвенными словесными играми, каламбурами, неологизмами и наплевательским отношением к злобе дня содержал в себе вызов общему направлению европейских, и в частности французской, литератур. Критика не заметила этого вызова, не обратила на него внимания, по всей видимости потому, что отнесла роман априори к жанру "несерьезной" литературы, отнеслась к нему как к игрушке и шалости создателя романа <<���Я приду плюнуть на ваши могилы", очередной забаве мистификатора (напомним, что "Пена дней" была опубликована позднее "американского" романа, хотя написана раньше него). На самом деле "Пена дней" была не менее скандальна, чем мистификация, только скандал носил более тонкий, мировоззренческий характер и не вспыхнул потому, что критика до него не докопалась. В основе романа лежит утверждение главного героя: "...в жизни меня интересует не счастье всех людей, а счастье каждого в отдельности",-- что перекликается со словами самого Виана из предисловия к книге: "И в самом деле, кажется, будто массы ошибаются, а индивиды всегда правы". Эти высказывания можно интерпретировать по-разному, но нельзя не заметить их индивидуалистической направленности. Мысль о счастье каждого человека в отдельности напоминает идею моралистов об индивидуальном самоусовершенствовании, с той, однако, существенной разницей, что вместо совершенствования здесь выдвинута идея удовольствия.