Газета Завтра Газета - Газета Завтра 313 (48 1999)

В.Б. Вот надеюсь, решите вы проблемы в течение ближайших лет с искусственным сердцем, и каждый больной будет сам решать: идти ли на пересадку живого сердца или искусственного. Это, очевидно, решит кардинально и донорскую проблему. Чем тогда займетесь? Что еще с сердцем сделать можно?

В.Ш.Проблемы будут всегда. А по-настоящему переворот в трансплантологии произойдет тогда, когда мы научимся пересаживать человеку органы животных. Скорее всего, хрюшки. Никакие другие животные не подходят. А хрюшек можно специально для медицины выращивать в самых стерильных условиях, доводя до требуемых размеров.

Если сумеем убрать со стенок сосудов свиньи вещества, которых нет у человека, не будет отторжения, и проблема, надеюсь, будет решена. Над ней сегодня бьются во всем мире. В течение десятилетия, я уверен, ученые сумеют преодолеть препятствия для пересадки органов животных — сердца, печени, почек — и все, другие доноры не понадобятся. Трансплантология станет важнейшей частью мировой медицины. А уж животноводы постараются и создадут нам самые породистые сорта хрюшек, на любой вкус, по росту, по объему, по размеру. Да и моральные проблемы исчезнут.

В.Б. Вижу, что вы, Валерий Иванович, отчаянный оптимист. Это так?

В.Ш.Я считаю, что в нашей профессии хирурга пессимистам делать нечего. Надо быть только оптимистом и всегда в любой ситуации верить, что лучшее время еще впереди, что удача нас ждет.

В.Б. Вы переносите свой врачебный оптимизм и на будущее России. Вы верите в ее скорое возрождение?

В.Ш.Уверен, Россия — это такая страна, которая уже долго такое безобразие, которое творится сегодня в стране, терпеть не будет. Весь вопрос в том, когда конкретно она встанет на ноги и начнется эра нового могущества. Но это обязательно будет. И зависит, конечно, от всех нас. От нашего реального дела, от строительства каждого фрагмента. Может, и тяжелее были моменты в нашей тысячелетней истории, чем сегодняшнее положение. Ничего, выкарабкивались, выбирались. И вновь становились могучими. И будем такими!

Но, конечно же, каждый должен делать свое конкретное дело. Для себя, для людей, для Родины. Скажем, из нашего института никто не перебрался в западные страны. А ведь приглашали. Но ребята чувствуют себя на своем месте. Зачем же им там начинать с нуля?

В.Б. Сейчас модно проводить рейтинги. Каков же рейтинг вашего института среди подобных центров и в России, и в мире?

В.Ш.По нашим делам — и уважение к нам. Скажу коротко: нас везде уважают. У нас есть контакты со многими подобными центрами во всем мире, и с трансплантологами, и с кардиологами.

В.Б. Что нас ждет в третьем тысячелетии? Что вы ждете от него?

В.Ш.Когда-то это был утопический вопрос. Мы дружно фантазировали на эту тему. Кто рисовал апокалипсис, кто предвидел новый рай. А сейчас у меня бухгалтер уже подписывает смету на третье тысячелетие. Это же всего лишь следующий квартал. Что может нас ждать в следующем квартале? То, что есть и сегодня. К чему пришли, от того и отталкиваться в третьем тысячелетии будем. Так что все, о чем я вам говорил, и об искусственном сердце, и о пересадке органов животных — это уже проблемы третьего тысячелетия.

В.Б. И последний вопрос, Валерий Иванович. Как врач, что вы можете пожелать нашим больным соотечественникам?

В.Ш.В первую очередь я людям желал бы здоровья и чтобы как можно меньше больных было. А больным я должен пожелать прежде всего, чтобы наша страна стала более обеспеченной и смогла бы оказывать абсолютно всем нашим соотечественникам в полном объеме квалифицированную медицинскую помощь. Чего сегодня, к сожалению, нет.

Наш институт трансплантологии и искусственных органов готов помочь всем страждущим в рамках наших возможностей.

Компания «Домика» курорты болгарии, болгария инвестиции недвижимость 7

Рокенрольщик! У тебя свежие мозги и много страсти в твоих речах о Свободе, Империи и Нации. Но, видите ли, ты разочаровался в "избирательном процессе" и не видишь смысла в "парламентских играх". Что, все ждешь пассионарного взрыва, но при этом не желаешь в день голосования оторвать свои кожаные штаны от табурета и пойти на участок поддержать патриотов? Так дело не пойдет! Надо же отвечать за слова, за мысли, за идеи. Надо подтверждать их делами. Иначе, когда тебя в очередной раз "кинут" демократы, снова погонят в свой буржуазный хлев, тебе нечего будет сказать городу и миру. Патриоты России движутся во власть тремя колоннами. Державники и империалисты идут за Зюгановым. Националисты и военные поддерживают Илюхина и Макашова. Красные радикалы и русские анархисты видят себя в когорте Анпилова.

Братцы, айда на выборы! По ходу, надерем дранку отстойным персонажам "зеленой" российской демократии...

Тогда "маятник качнется в правильную сторону". Егор Летов с нами! За Победу!

Нет, нет, это не тот металл, о котором подумало большинство прочитавших заголовок, — в этой статье речь не пойдет о достижениях российской металлургии или открытии новых сплавов. Мы будем вести разговор о целом музыкальном направлении, которое вот уже более двадцати лет упорно завоевывает все больше и больше своих почитателей по всему свету, о "металлической" музыке. Чем обусловлена её непрекращающаяся популярность? Что это вообще такое? Нашла ли она отражение в нашей многострадальной стране? Попробуем разобраться. Но для начала, вернее для непосвященных, произведем небольшой экскурс в историю.

"Мы — одно целое, мы боремся за одно дело, кожа и металл — вот наша униформа!" — строчки из ранних песен METALLICA как нельзя лучше характеризуют тот ураган, что пронесся над миром в конце 80-х годов. Это была доселе невиданная по своему размаху волна новой культуры, даже, скорее, новой религии, порожденной во многом жаждой протеста против всего и вся среди молодежи, — волна Heavy Metal. Армия его поклонников, облаченная в кожу и железо, росла со скоростью звука, извлекаемого из перегруженных гитар их кумиров. Iron Maiden, Judas Priest, Accept, Manowar — вот они, первопроходцы heavy metal, ставшие во главу угла. Впитав в себя наследие динозавров 70-х: Black Sabbath, Deep Purple, Led Zeppelin, металл преподнес миру неслыханную по агрессивности и энергетике консистенцию, поистине звериная мощь которой вкупе с помпезными текстами-призывами не могла не покорить сердца и умы урбанизированной молодежи конца XX века…

Металл постепенно трансформировался из ортодоксального кожано-металлического субъекта в некое глобальное, масштабное и крайне разностороннее движение, не имеющее уже четких границ и стилистических рамок.