Федор Крюков - Один из первых

Они исполняли его распоряжения, они его сотрудники в законных и незаконных предприятиях, они могут его выдать, они же могут и прикрыть в минуту жизни трудную его вольные и невольные прегрешения. Защищал и он их от законной кары в преступных проделках.

В 1910 году хуторской атаман урядник Косов хутора Пустовского Букановской станицы, продав трех штук свиней, загнанных на огородах того же хутора и принадлежавших казаку Александрину, не оприходовал вырученные деньги по назначению и не донес об этом станичному правлению — как это требовалось по Инструкции.

Расследование этого дела было поручено Громославскому, который пустил в ход все ухищрения, чтобы запутать и затемнить дело: исказив истинное положение его, он представил дознание с заключением о прекращении судебного преследования против хуторского атамана, как неповинного в приписанных ему деяниях. Такой оборот дела был обнаружен при расследовании его по поручению начальства заседателем 4-го участка. Пред вызовом последним потерпевшего Александрина для допроса, Громославский научил его подать заявление заседателю о прекращении дела, потому якобы, что между ним и Косовым состоялось примирение. Между прочим, сам потерпевший Александрин в присутствии двух понятых сердечно-чистосердечно сознался заседателю, что заявление он подал по настоятельству Громославского, который сделал это, чтобы скрыть проступок хуторского атамана и свое противозаконное в нем участие.

Может быть, так бы и завершилось дело, если бы производивший дознание заседатель 4-го участка Фролов действовал по теории Громославского и шел бы навстречу его желаниям. Но в представленном заседателем дознании факт был выяснен с необходимой достоверностью, указавшей на виновность Громославского — как укрывателя преступных деяний хуторского атамана Косова.

Нормальный в таких случаях порядок требовал возбуждения уголовного преследования против Громославского. Тем более, что в постановлении бывшего окружного атамана Черкесова от 23 октября 1910 года за № 5236, состоявшемся по этому делу, указывалось на то, что «это второй случай халатного отношения Громославского в данном ему поручении».

По такой характеристике личности первого человека в станице, казалось, что он должен будет освободить почетное место для другого более достойного лица. Однако, ничуть не бывало: тем же постановлением Громославский лишь подвергнут денежному штрафу в пять рублей. В той же мере понес наказание и его подзащитный — хуторской атаман урядник Косов. Как тому, так и другому было на руку такое снисхождение начальства и «первый» из них продолжал работать в том же покровительственно-преступном направлении.

Новый случай такой же операции не заставил себя долго ждать. Другой хуторской атаман, тоже подчиненный Громославскому, некий Исаев, управлению которого был вверен хутор Остроуховский, был изобличен в нетрезвом поведении и бездействии по охране общественного леса. Дело об этом возникло по прошению казака Апряткина Произведенным дознанием открыты были хищнические порубки леса, благодаря отсутствию бдительного надзора за лесом со стороны хуторского атамана Исаева. Станичный атаман Громославский. которому было поручено расследование и этого дела (оно похоже на поручение волку проверки стада у пастуха!), — явился и в этом случае покровителем своего подчиненного. По донесению Громославского, хуторской атаман Исаев не только оказался «трезвым человеком», но и вообще «был порядочным во всех отношениях». Словом, лучшего атамана и желать было не нужно.

Но начальство Громославского под накинутой им нарядной вуалью на физиономию Исаева усмотрело новые признаки преступного покровительства Громославского к подчиненным. «Это уже третий случай пристрастного отношения Громославского к делу», — сказано, между прочим, в постановлении от 2 ноября 1910 года за № 520 по сему случаю бывшим окружным атаманов Хоперского округа полковником Черкасовым. За что Громославский как станичный атаман подвергнут денежному штрафу в сумме трех рублей. Второй случай однородного проступка, который, как мы указывали выше. был оценен штрафом в пять рублей, а третий почему-то прошел дешевле на два рубля! Хотя следовало бы наоборот, так как повторяющееся преступление и наказывается одною или двумя ступенями выше… Впрочем, много ведь зависит от власти наказующего и его убеждения. А на основании последующего за один и тот же проступок провинившийся может быть подвергнут и замечанию и удалению от должности, аресту и даже преданию суду…

К нашему герою замечалось снисхождение. Вероятно, из-за его же снисхождения служившим под его властью противозаконникам по недомыслию… Неудачный ли подбор хуторских атаманов, подчиненных Громославскому, или заботы его об их добронравственности, только ему постоянно приходилось выгораживать или просто выручать их из темных делишек, чрез что он и сам впадал в погрешности, вводя в заблуждение начальства. На что категорически указывалось в объяснении бывшего заседателя 4-го участка от 15 августа 1911 г. и в постановлении окружного атамана за № 520. Еще пример: в 1909 году по распоряжению окружного атамана был удален от должности Галкинский хуторской атаман урядник Фролов за пьянство и соединенные с таким поведением нетерпимые по службе поступки… Впрочем, виноват!

Невольно бросается в глаза эпидемическое пьянство хуторских атаманов. Все перечисленные атаманы, как будто скроены по одной мерке в приходе Громославского… Пьют у него и на станичных сборах, пьют и вне станичного правления должностные лица. Ну, а под действием спиртного угара они готовы идти за своим повелителем Громославским в огонь и воду. И он сам, конечно, не покидал их на произвол судьбы в критические моменты.

Хуторской атаман Фролов, как мы и выше сказали, был удален начальством от должности за пьянство. Это, однако, не помешало Громославскому пристроить его на общественной службе к новому делу в качестве ст. судьи. Деятельность в этом назначении, как связанная с магарычами, может быть, больше подходила к работоспособности Фролова, чем служба в должности хуторского атамана, но с другой стороны, как более или менее почетное назначение — оно едва ли могло быть уделом для прогнанного со службы за пьянство человека.

А Громославскому и нужны такие люди. Однако, чтобы поведение Фролова, как удаленного за пьянство, не помешало ему быть утвержденным начальством в должности станичного судьи, Громославский умолчал о причинах смещения его с должности, как хуторского атамана, и лишь благодаря своевременному донесению об этом заседателя, Фролов не попал в судьи. Громославский же за неправдивое сообщение начальству о Фролове не был на этот раз подвергнут обычному дисциплинарному взысканию, вероятно, потому, что это был уже четвертый по порядку случай, называемый окружным атаманом Черкесовым — «халатное отношение Громославского к службе»!?!