Федор Раззаков - Бандиты семидесятых. 1970-1979

Но вернемся в Чапаевск 74-го.

Каждый вечер группы подростков выходили на улицы городка и начинали терроризировать местных жителей. Причем большинство малолетних хулиганов, подражая злодеям из западных фильмов, были вооружены огнестрельным оружием, которое мастерили сами из подручных средств на базе местных ПТУ. Кстати, самой горячей точкой города считалось ПТУ № 36 – за последний год число серьезных правонарушений его учащимися увеличилось в 10 раз.

Какое-то время милиция безучастно взирала на происходящее. Но после того, как к ней потянулись ограбленные вооруженными подростками граждане, было принято решение провести в городе широкомасштабную облаву. В результате принятых мер в руки стражей порядка попали десятки единиц огнестрельного оружия – пистолеты, обрезы. Часть из них в милицию сдали сами подростки, часть принесли их родители. О том, насколько серьезной была ситуация с преступностью в Чапаевске, говорит хотя бы тот факт, что об этом вынуждена была написать газета «Комсомольская правда».

Спору нет, что подростковая преступность в СССР представляла серьезную проблему. Однако если обратиться к сегодняшним российским реалиям, то те проблемы кажутся цветочками по сравнению с нынешними. По данным на январь 2006 года, в одной только России (а ее население составляет 142 миллиона человек против 270 миллионов в СССР середины 70-х) около четырех миллионов беспризорных детей. В 2005 годуза решетку было отправлено около четырех тысяч только круглых сирот, совершивших преступления. Как пишет по этому поводу в газете «Труд» журналист В. Гаврилов: «Если раньше подросток скатывался в криминальную пропасть постепенно и его оттуда тащили за уши (после статьи в „Комсомольской правде“ в том же Чапаевске были приняты срочные меры, чтобы отвадить подростков от криминала. – Ф.Р. ), то ныне достаточно сделать один неверный шаг, и… Кстати, 20 лет назад более 60 процентов несовершеннолетних преступников попадали под суд за кражу. Сейчас столько же – за грабежи, разбой, нанесение тяжких телесных повреждений…»

В Советском Союзе такое явление, как порнография, находилось под запретом и распространение ее весьма сурово каралось – до восьми лет строгого режима. Однако в стране все равно находились люди, которые шли на риск и занимались ее производством. Правда, происходило это все в кустарных условиях и никакого сравнения с нынешней порноиндустрией не имело. Вот почему долгие годы советские любители «клубнички» вынуждены были удовлетворять свой интерес в основном с помощью привозного «Плейбоя» или черно-белых порнокартинок, которые подпольно печатались в Закавказье. И лишь единицы могли снимать домашнее порно, поскольку такую «игрушку», как кинокамера, могли себе позволить только люди весьма состоятельные. Об одном из таких людей и пойдет речь в этой главе.

В этой громкой криминально-«клубничной» истории главным фигурантом оказался 45-летний доктор филологических наук, американист, старший научный сотрудник Института мировой литературы и искусства (ИМЛИ). Этот мужчина был, что называется, большой «ходок», то есть бабник. Причем любовниц он подбирал гораздо моложе себя, иногда это были школьницы. Он любил снимать свои любовные игры на кинокамеру, которую приобрел во время одного из своих заграничных вояжей. Потом эти фильмы он крутил своим знакомым, среди которых были и весьма высокопоставленные деятели. Сеансы были платные. Самым кассовым фильмом в его коллекции была лента «Катя и водопроводчик» – ее гости просили ставить чаще всего (сюжет ее был незамысловат: к некой девушке домой приходил водопроводчик и… сами понимаете, что происходило).

Со своими любовницами филолог обычно знакомился либо на улице, либо через своего приятеля-сутенера, который имел связи в самом популярном заведении столицы – кафе «Метелица», где любила «клубиться» тогдашняя молодежь. Последний, кстати, тоже иногда участвовал в качестве актера в порнофильмах филолога. Их содружество продолжалось в течение нескольких лет и могло длиться до бесконечности, если бы не случай.

В 1974 годуочередной любовницей филолога стала ученица 10-го класса одной из московских школ. Девушка согласилась приходить на квартиру к филологу только по причине его тугого кошелька – всем своим любовницам американист делал дорогие подарки, которые тоже привозил из-за бугра. Когда филолог предложил школьнице сняться на видео, отказа тоже не последовало. Более того, девушка даже обрадовалась такому предложению, поскольку давно мечтала попробовать себя в роли артистки. В итоге филолог снял с участием девушки очередной фильм, который затмил даже «Катю и водопроводчика». Но именно этой девушке предстояло стать последней жертвой порнодельца.

Как-то вечером филолог позвонил школьнице домой, чтобы договориться об очередной встрече. Трубку на другом конце провода взяла мать девушки, голос которой был очень похож на голос дочери. Филолог спутал мать с дочерью и назначил ей встречу на завтра в центре Москвы. Заинтригованная этим разговором, женщина решила разузнать, с кем это водит шашни ее несовершеннолетняя дочь. Причем на эту встречу женщина поехала не одна, а прихватила с собой одного из своих знакомых. Когда же она увидела, с кем встречается ее дочь, она воспылала таким гневом к развратнику, что задержала его и препроводила прямиком в милицию. Туда же вскоре была вызвана и дочь-школьница.

В милиции поначалу как-то вяло отреагировали на этот инцидент, увидев в нем пусть и необычный, но все-таки банальный случай совращения зрелым мужчиной несовершеннолетней девушки. Но когда школьница стала рассказывать о том, в каких «играх» под видеокамеру заставлял ее участвовать филолог, даже у видавших виды милиционеров волосы зашевелились на головах. А уж когда они провели обыск на квартире американиста и обнаружили у него с десяток порнографических кассет собственного изготовления, тут уж, как говорится, во-о-обще…

Скандал вышел грандиозный. Филолога исключили из рядов КПСС, с позором изгнали из именитого института. Потом был суд, на котором извращенец взял всю вину на себя, не выдав никого из тех высокопоставленных деятелей, кто любил посещать его порносеансы. Деятели такое благородство без внимания не оставили: порноделец отделался условным наказанием и зачислением на работу в другой институт. А вот приятель филолога из «Метелицы» пошел иным путем: он рассказал суду об одном из влиятельных зрителей, участвовавших в просмотрах порнокассет, – видном деятеле Союза писателей СССР. В итоге подсудимого объявили сумасшедшим и упрятали в психушку.