Федор Раззаков - Бандиты семидесятых. 1970-1979

Как ни крутился Сиетниекс, будто уж на сковородке, но смягчить свою участь ему так и не удалось. Через год Военный трибунал ЛенВО признал его виновным в убийстве пяти человек, совершенном с особой жестокостью и при отягчающих обстоятельствах, и воздал по заслугам – приговорил к расстрелу. Правда, ни одна из газет об этом процессе не сообщила по причине его закрытости – Сиетниекс ведь был офицером, членом партии, и описание его зверств могло невольно бросить тень на армию, где подобные душегубы были все-таки нетипичны. Под давлением этих же обстоятельств следствию пришлось признать за основу другой мотив преступления – вместо убийства из-за корысти (душегуб хотел купить «Волгу») ему все-таки вменили убийство в состоянии аффекта.

Тем временем советская пресса продолжала отображать на своих страницах примеры самоотверженных действий со стороны сотрудников милиции. При этом деяния правонарушителей, если и отражались, то без всякой патетики и тем более без какого-либо сочувствия. Вот лишь один из подобных примеров, взятых из советской прессы периода поздней весны 1973 года.

Младший сержант милиции Виктор Ефимов возвращался на мотоцикле в Киевский отдел ГАИ. Внезапно впереди он увидел летящий на большой скорости «Москвич-426». По тому, какие зигзаги выписывала легковушка, было понятно, что ее водитель явно находится «под парами». Ефимов бросился наперерез нарушителю, но тот уже успел заметить гаишника и свернул в боковую улочку. Началась бешеная погоня. Ефимов сделал попытку прижать «Москвич» к тротуару, но из этого ничего не получилось – нарушитель стал маневрировать и едва не сбил милиционера. Пришлось сесть ему на «хвост» и ждать более удобного момента.

Когда они выскочили на Кутузовский проспект, Ефимов успел крикнуть постовому, чтобы тот передал по рации о пьяном лихаче другим постам. В это время на светофоре загорелся красный свет, движение на проспекте остановилось, но только не для нарушителя, который на огромной скорости проскочил светофор и свернул в переулок. Но и этот маневр не помог лихачу: Ефимов продолжал сидеть у него на «хвосте». Однако с каждой минутой младший сержант все сильнее понимал, что, если немедленно не предпринять каких-то эффективных мер к задержанию нарушителя, добром эта гонка не закончится.

Нужное решение пришло к Ефимову в тот момент, когда они выскочили на Краснопресненскую набережную. Здесь гаишник включил предельную скорость и, обогнав «Москвич», нажал на тормоз. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что нарушитель даже не успел опомниться и свернуть в сторону. В итоге автомобиль врезался в мотоцикл и остановился. Его дверцы тут же отворились, и на воздух выбрались четверо молодых людей. Увидев, что преследовавший их гаишник поднимается с земли, они бросились врассыпную. Ефимов, превозмогая боль, устремился в погоню.

Через несколько десятков метров он настиг одного из убегавших, но тот решил бороться до конца: едва рука гаишника схватила его за локоть, как он набросился на стража порядка с кулаками. Оба они упали на землю, и кто знает, чем закончился бы этот неравный поединок (мы помним, что у Ефимова была травма), если бы не прохожие, оказавшиеся поблизости. Они бросились на помощь милиционеру и помогли ему скрутить нарушителя. Вот такая киношная погоня случилась в Москве в майские дни 73-го.

О знаменитом маньяке советских времен Андрее Чикатило знают все. Как уже упоминалось, за 12 лет своей кровавой деятельности ( 1978–1990) он убил 52 человека. Однако начинал он свой путь в маньяки не с убийств, а с невинных сексуальных приставаний к своим ученицам (Чикатило работал воспитателем и преподавателем русского языка и литературы в Новошахтинской школе-интернате № 32 в Ростовской области, куда устроился в августе 1970 года). И первые его деяния подобного рода были зафиксированы весной 1973 года.

В первый раз это произошло на водоеме у Кошкинской плотины, куда Чикатило привел своих воспитанников поплавать. Когда дети бросились в воду, Чикатило уселся на берегу (он разделся до плавок, но в воду не полез) и стал внимательно следить за 14-летней Любой Костиной: из всех девочек класса она была самой развитой, и ее формы казались ему наиболее сексуально привлекательными. Когда девочка уплыла в сторону от основной группы, Чикатило тоже бросился в воду и поплыл именно к ней. Далее послушаем рассказ исследователей биографии Чикатило М. Кривича и О. Ольгина: «В несколько гребков он настиг девочку и ухватил ее за скользкую в воде талию. Люба стала вырываться, дрыгая ногами и руками, но без испуга, а весело, не ожидая ничего дурного. „Отпустите, – кричала она, – отпустите, не то утону!“

Он и не думал отпускать. Не хотел отпускать. Не мог. На него накатило.

Обеими руками он ухватил под водой ее грудь и стал мять, сначала несильно, с каким-то еще намеком на ласку, а потом сжал, сдавил остервенело. Люба поначалу не очень-то испугалась, мальчишки уже приставали к ней, и она их всегда отшивала, но когда учитель стиснул ее так, что перехватило дыхание, она поняла, что сейчас все иначе. Всерьез.

Она пыталась отбиться от него, просила отпустить. Хлебнула воды, закашлялась. Он же бормотал что-то невнятное, лишь бы протянуть время, а сам, крепко прижав ее к себе левой рукой, правой сжимал бедра, ягодицы, лез под трусы…

Внезапно она почувствовала резкую боль: большая жесткая рука уже не тискала ее тело, а рвала его, терзала. Она закричала, и крик ее был слышен на берегу.

А он, не выпуская девочку из рук и отталкивая ее все дальше от берега, просил кричать громче. Потом вдруг вытянулся в воде, будто тело его свела судорога, и отпустил Любу.

На мелководье ее, плачущую, подхватили подруги и увели от воды. Она лежала на согретой солнцем траве и стонала от боли, размазывая слезы по лицу.

Он вышел из воды минут через десять. Ни на кого не обращая внимания, быстро оделся и исчез…»

Несмотря на то что у этого происшествия было много свидетелей, все они были детьми и не смогли толком объяснить взрослым, что же на самом деле произошло. И Чикатило, образно говоря, вышел сухим из воды. Это развязало ему руки, потому что уже через несколько дней он повторил свои домогательства, но уже к другой ученице.

Чикатило закрылся с ней в кабинете (под предлогом проверки ее знаний) и стал, мягко говоря, распускать руки. В изложении самой девочки это выглядело следующим образом: «Сел ко мне за парту, стал обнимать, целовать… хватал руками за грудь, пытался снять с меня трусы. Я испугалась, отталкивала его, сопротивлялась. Он поцарапал мне ноги, бедра… Он пошел открывать дверь. Воспользовавшись этим, я выпрыгнула в окно…»