Юрий Мухин - Не надейся - не умрешь!

Вот мой оппонент-мракобес, как и полагается «серьезному ученому», не спеша начинает обсуждение моей статьи, но сразу с бреда. Тянуть с этим, как говорится, нечего. Оказывается, живым существам действительно присуще свое поле, но не биологическое, а совокупность «теплового (а это что такое?), магнитного, электрического, а так же поля электромагнитных излучений (это что за «поле излучений»?)». Причем, «совокупность этих полей не имеет никаких аналогов в неживой природе» . А как же планеты, Солнце и звезды — яркий пример совокупности всех мыслимых полей? Они что — живые? (Для справки. Тепловое излучение — это электромагнитное излучение, тепловое поле — это электромагнитное поле).

Теперь по поводу ошибки «инженера Мухина». (Замечу, что инженерами становятся выпускники вузов и практики из тех, кто по развитию своего интеллекта способен охватывать проблемы одновременно в подробностях и в целом — видеть всю машину и все детали, все сооружение, весь процесс. Если интеллекта для этого не хватает, то такие выпускники становятся «серьезными учеными»). Для меня в принципе не имеет значения, какое из полей статично, а какое требует движения: магнитное или электрическое, — я просто написал о своем ощущении их. Возьмем из школьных опытов электрофорную машину — прибор для показа электрического поля. Пока она в покое, никакого поля нет, создается оно только тогда, когда мы начинаем крутить ручку машины. Об этом движении я и писал. Электрическое поле для своего существования требует постоянной подпитки энергией, в данном случае — механического движения, в других — движения ионов. А магнитное — не всегда. Где Вы, т. Петренко, видели движущиеся заряды в постоянном магните? Вы сами этот магнит-то когда-нибудь видели?

Теперь по поводу крутильных весов, раз уж мой оппонент посвятил им так много научных слов. Это подвешенная на нити штанга с двумя шарами. К одному из шаров на штанге по касательной пододвигают еще один, но очень массивный шар, и между ним и шаром на штанге возникает притягивающая гравитационная сила. Штанга на нити проворачивается, нить закручивается, по углу закручивания определяют силу и рассчитывают гравитационную постоянную. Так вот, если другие физические постоянные определены с точностью до 10 или 20 знака, то гравитационную постоянную не удается определить с точностью более чем до третьего знака: что-то все время меняется и от замера к замеру искажает результаты, получаемые на крутильных весах. Я утверждаю (не высказываю гипотезу, а утверждаю), что эти результаты искажает биополе Земли.

Давайте поясним взаимодействие био- и гравитационных полей в замерах на крутильных весах на похожем примере.

Возьмем обычные рычажные весы с двумя чашками, аналогичные базарным. Широко известен опыт, когда на этих весах устанавливают запаянную колбу с мышью. Пока воздух в колбе есть, мышь живет, и весы показывают один вес. Когда мышь, задохнувшись, умирает, ничего по представлениям «серьезных ученых» не должно измениться, тем не менее, масса колбы с мышью уменьшается, утверждают, что на 0,3 % от массы мыши. Можно сказать, что у мыши отлетела Душа или Дух, но это не может повлиять на массу колбы. И Душа и Дух — это сгустки структурированного биополя, а поле — это сила, т. е. нечто, не имеющее массы. И Душа и Дух изменить вес колбы с мышью не могут. Что же происходит?

Для ответа на этот вопрос изменим опыт. На чашу весов вместо колбы с мышью положим катушку электромагнита и пустим по ней слабый ток, а весы установим на стальную пластину. Уравновесим чаши гирями и по ним определим, что «масса» электромагнита, положим, 210 г. Но ведь это не собственно масса электромагнита: это сила, с которой материал электромагнита притягивается к земле, с добавлением силы, с которой электромагнит своим магнитным полем притягивается к стальной пластине. Отключим ток, и электромагнит, как и колба с мышью после ее смерти, «потеряет массу». И опыт с мышью объясняется именно так: пока мы живы, наша кажущаяся масса больше, чем масса составляющих нас молекул, за счет взаимодействия наших Духа и Души с биополем Земли. Когда умрем, весы будут показывать истинную массу молекул нашего тела.

Еще изменим опыт. Под одну из чаш весов положим катушку электромагнита под током, а на чашу положим кусок стали. Уравновесим весы и получим, что «масса» стали выше, чем она есть на самом деле, поскольку опять происходит суммирование гравитационных и магнитных сил. Увеличим ток, и «масса» стали возрастет, уменьшим ток — уменьшится. То есть, чтобы в условиях магнитного поля определить действительную силу гравитационного притяжения масс друг к другу и точно рассчитать гравитационную постоянную, нам надо будет обязательно знать силу, с которой образец притягивается к магниту — силу магнитного поля, и из расчетов эту силу вычесть.

И биополе действует на массу (даже неживую) точно так же, как магнитное поле в вышеприведенном случае. И когда «серьезные ученые» на крутильных весах начинают определять гравитационную постоянную, то они учитывают все, кроме силы биополя Земли, которое от замера к замеру меняется, в какой бы вакуум вы эти весы ни помещали. Вот и получаются у экспериментаторов результаты от замера к замеру разные.

Может быть и менее подробно, но я написал об этом в предыдущей статье и что же в моих рассуждениях оппонент опроверг потоком своих наукообразных слов и сведений? Ни в коем случае не признавая биополя, он ошибку в замерах крутильными весами приписывает неким «микросейсмам» — толчкам в точке крепления нити крутильных весов. Да назови ты их хоть микро-, хоть наносейсмами, что от этой галиматьи поменяется? Во-первых, эти толчки легко замерить и учесть. Во-вторых, толчки создают помехи либо в вертикальном (вдоль нити), либо в радиальном (вдоль штанги) направлениях. Но ведь замер-то делается по касательной! Какую помеху при таком распределении сил пресловутые «микросейсмы» могут вызвать?

В опытах Мышкина на нити висит алюминиевый диск, который никак не может реагировать ни на одно известное поле (магнитное, электрическое, электромагнитное, гравитационное). Тем не менее, диск вращается при приближении к нему чего-либо живого. Мой оппонент утверждает, что эти опыты «выполнены плохо» . А что, если бы они ничего не показали, то тогда они бы были выполнены «хорошо»?!

Далее. По поводу прогресса в области хранения и переработки информации, мой оппонент пишет, что компьютеры «ничего путного не дали для понимания интеллектуальной деятельности человека». Я с этим не согласен, поскольку этот вывод включает в число тех, кто не получил «ничего путного», и меня. Думаю, что т. Петренко эту фразу надо было построить так: «Прогресс в информатике для понимания интеллектуальной деятельности человека нам, мракобесам (или «серьезным ученым» — это дело вкуса), ничего путного не дал». Так будет точнее, согласитесь. Поскольку, если разбираться в путном, трудно найти ту отрасль знаний, которая бы сумела вам, мракобесам, всучить что-то путное.