Александр Бирюк - Совершенно секретно

…Начать следует с небольшой истории, которая в свое время появилась сначала в анналах устного, а затем и письменного “шпионского фольклора” и на первый взгляд выглядит как заправская байка. Однако у этой “байки” имеются вполне реальные корни, которые более полувека якобы тщательно скрывались британскими спецслужбами, скрывались до тех самых пор, пока одному из нынешних руководителей “СИС” не пришла в голову крамольная мысль поделиться некоторыми давними секретами своего ведомства с широкой общественностью. Имя этого смельчака, правда, осталось скрытым непроницаемой завесой секретности, но зато хорошо известно имя человека, которому было поручено донести эту историю до масс — это английский публицист и бывший разведчик Лорд Дансен, автор довольно интересной книжки под названием “Занимательные шпионские истории, подтвержденные документально”. Дансен провел большую работу, собрав под одной обложкой массу документов, якобы рассекреченных спецслужбами в последние годы, но на вопрос, насколько всем этим документам можно верить, он так и не ответил. Впрочем, в его изложении интересующая нас история получила новое дыхание и ныне выглядит так.

…В самом конце 1937 года в английском Хартфорде (20 километров к северу от Лондона) появился некий Норман Смит, приехавший в Англию якобы из Канады, и у британской контрразведки каким-то образом появились устойчивые подозрения насчет того, что этот тип — тщательно законспирированный германский шпион, выведывающий важные военные секреты и передающий их неведомыми путями прямиком в Берлин. Однако время было не военное, и потому “взять за жабры” Смита никак не удавалось, и отчасти потому, что как таковыми военными секретами этот субъект не интересовался, а интересовался исключительно слабыми местами британской обороны на случай войны или вооруженного конфликта. Выявить связи лазутчика также не удалось, и следящим за ним агентам британской контрразведки только и оставалось что наблюдать, как Смит разъезжает на скоростном мотоцикле вокруг аэродромов и военных полигонов и не совершая, на первый взгляд, никаких подозрительных действий, но на самом деле узнавая очень и очень многое.

“…Однажды Смиту удалось раскрыть тайну, касавшуюся военных самолетов в одном районе… — повествует Дансен. — Эту тайну знали только несколько человек, и самое страшное заключалось в том, что в обширном районе на востоке Англии на аэродромах не было ни одного военного самолета, и даже в случае крайней необходимости мы смогли бы перебросить туда всего лишь несколько боевых машин. Сумей Смит передать эту тайну домой, откуда он прибыл, и господа, создавшие концлагеря, разделались бы с нами как с младенцами. Обо всем этом сразу доложили правительству, но оно в то время было занято другими делами. И тогда-то те, кто наблюдал за Норманом Смитом, решили обратиться к крайнему средству”.

Указанное средство заключалось в физическом устранении нацистского агента, однако все нужно было сделать так, чтобы не возбудить никаких подозрений в причастности к этому уничтожению английской контрразведки. С этим было гораздо сложнее, потому что Смит был дьявольски хитер и осторожен. На экстренно проведенном совещании было решено прибегнуть к услугам специалистов, которые в конце концов и придумали весьма оригинальный способ разрешения проблемы.

“…У Нормана Смита был дом в Хартфорде, где он держал огромную немецкую овчарку, — продолжает Дансен. — свирепую собаку бельзенской выучки, из тех, при помощи которых немецкие дамы поддерживали “дисциплину” среди заключенных женщин. Отравить овчарку было бы совсем не легко, потому что ее охраняли приставленные к ней Норманом Смитом две или три злые дворняги — как эсминцы, оберегающие линкор. Все упиралось в эту собаку, и похоже было, что нет никакого способа управиться со Смитом ночью, поскольку дневной “работы” контрразведчики в то время избегали. Но один из специалистов — доктор Кейбер — был не менее хитер, чем немецкий шпион, и он задал агентам массу вопросов, и выяснил, что довольно часто Норман Смит ездит к морю и останавливается там в каком-нибудь отеле. Хитроумный план созрел мгновенно и так же мгновенно началась подготовка к его осуществлению.

…Через несколько дней, как и ожидалось, Норман Смит поехал в Дил и остановился в большом отеле с видом на море. Приехал он, разумеется, без собаки. И на первое же утро своего пребывания у моря Смит отправился на прогулку и у площадки для гольфа поссорился с какими-то тремя гуляющими. Он побежал в полицию и заявил, что подвергся нападению и что ему впрыснули под кожу что-то смертельное. Он показал на руке точку, как от укола булавкой, утверждая, что сразу после нападения обнаружил на этом месте каплю жидкости, запахом напоминающую пот. И полиция пригласила двух врачей, и те провели анализы и обследования, но результаты обследований показали, что Норман Смит совершенно здоров. И к концу недели все, во всяком случае полиция, успокоились. Когда речь идет о ядах, концы таких нитей всегда находятся, и их найти еще легче, когда речь идет о разных бактериальных штуках, потому что эти последние встречаются еще реже, чем яды; ну а если речь идет о каком-нибудь неизвестном яде, то такое встречается совсем редко, и полиции тем более очень скоро удается напасть на след.

…Набравшись сил, Норман Смит отправился к себе домой, в Хартфорд. Он был в приподнятом настроении благодаря добытой информации, какой именно, контрразведке установить не удалось, но, видно, именно той, за которой шпионы и отправляются на берег моря. И в день приезда его собственная немецкая овчарка его… загрызла. Да, это было поистине безнаказанное убийство, если мы только имеем право назвать убийцей собаку. Но доктор Кейбер никогда после этого себя убийцей не чувствовал, просто-напросто он одурачил бедный старый закон, действуя в интересах своей контрразведки и, конечно же, всей страны. Средство, которое он приготовил специально для этой операции, было очень тонкое и совершенно безвредное. Но оно изменило запах Нормана Смита. Норман Смит стал пахнуть по-другому. Ну а какая немецкая овчарка могла бы с этим примириться?”

…Как мы видим, история с безнаказанным убийством нацистского шпиона как нельзя наглядней иллюстрирует проблемы, с которыми в предвоенные годы якобы столкнулась британская контрразведка. Стараясь задобрить предполагаемых союзников в будущей европейской войне, Гитлер после прихода к власти запретил вести разведку в Англии, заявляя, что всю нужную информацию способен получить по дипломатическим каналам, но его, как всегда, никто из подчиненных не послушался. В Англию, вопреки высочайшему приказу, приезжали десятки опытных германских специалистов из разных шпионских ведомств, получивших задание выведать потенциальную способность дряхлеющей империи к новым битвам и готовность к вступлению в замысленный Гитлером “Европейский Союз Наций”. Задача перед этими шпионами ставилась конкретная — добыть нужные лично для фюрера доказательства нежелания англичан вмешиваться в намечающийся передел сфер влияния в Европе. Нельзя сказать, чтобы англичане так уж сильно были обеспокоены произошедшими в Германии с приходом к власти нацистов переменами. Свое влияние на европейские дела они утратили еще со времен образования Бисмарком Германской империи в 1871 году, британским заморским колониям Гитлер не угрожал, кроме того он выступал более-менее компетентным гарантом нераспространения “красной угрозы” на европейском континенте, и что было самым удивительным, так эта та искренность, с которой он желал дружбы с Британией при любом раскладе сил. Все британцы, от премьер-министра и до самого последнего нищего включительно, испытывали к Гитлеру взаимные чувства. Тезис о нацизме, “как величайшем мировом зле”, появился лишь почти спустя девять месяцев после начала второй мировой войны, 11 мая 1940 года, на другой день после того, как новым премьер-министром Великобритании стал Уинстон Черчилль, заявивший во всеуслышание, что он начинает “свою личную войну” против Гитлера, [215]а до этого германские агенты чувствовали себя по другую сторону Ла-Манша весьма вольготно. И байка о “безнаказанном убийстве” даже в интерпретации Лорда Дансена выглядит весьма правдоподобно лишь в той части, где упоминается о нежелании английского правительства вмешиваться в деятельность германских шпионов на территории своего государства.