Надежда Крупская - Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР

О результатах обследования инспекции. Наше обследование всегда вскрывает интересные картины. Но что значит анкета, которую заполняют ребята, — верующий он или неверующий? Ребята могут приноравливаться, а какое это имеет практическое значение? Никакого. Относительно антирелигиозной работы. Правильно нас кроют за то, что этому вопросу уделяется недостаточно внимания, но те, кто ругает, часто делают такие предложения, против которых мы в свое время боролись. На учительском съезде собралось человек 60 учителей с больными вопросами. Говорили об антирелигиозной пропаганде. Учитель спрашивает учительницу: «А как вы, — ведете антирелигиозную пропаганду?» — «Да, — говорит она, — начинаем».

А как проходят наши комсомольские рождества? Я помню, как я пришла к Владимиру Ильичу и говорила, что мы отпустили столько-то тысяч на комсомольское рождество. Он говорит: «А какое вы имели право? Хотя антирелигиозная пропаганда — это хорошая мысль, но деньги-то советские и расходовать их нужно по-советски».

Я смотрю, как у нас проходит рождество. Нарисуют всяких попов с крестами, ломающихся и не ломающихся, сам черт ничего не поймет, пройдет демонстрация — и больше ничего. Какая же это антирелигиозная пропаганда? А как связать это с нашим бытом?

Как мы можем эту нашу общественно полезную работу, которая имеет громадное значение, связать с антирелигиозной пропагандой? Как мы ведем работу? Показываем ли мы, как надо самим строить жизнь, а не только надеяться на господа бога?

И тут нужно, чтобы каждый район учел все свои особенности и в зависимости от этого ставил свою антирелигиозную пропаганду, потому что в каждом районе разные условия. К этому нужно внимательно присмотреться, исследовать и изучить этот вопрос.

Относительно учителей. Конечно, молодежь, которую мы готовим в педтехникумах и педвузах, не вся любит школьное дело, — и здесь нужно острее поставить перед ней вопрос такого характера: если ты любишь это дело, то учись, а если нет, то выбирай другое дело. Сейчас же мы не можем потребовать от всех учителей, чтобы они проводили антирелигиозную пропаганду, потому что многие из них — люди, выросшие в религиозной обстановке, и говорить им «веди антирелигиозную работу»— невозможно. Для этого у нас есть комсомол, на это у нас существуют пионерские организации, политпросвет-учреждения, которые могут эту работу вести. Мы могли бы выбросить тех учителей, которые не ведут антирелигиозной пропаганды, но это было бы большим минусом. Их, конечно, лучше выбросить, если есть кем заменить, и это мы сделаем тогда, когда подготовим наших безрелигиозных учителей. Сейчас же нам заменить старых опытных учителей, умеющих прекрасно вести сельское хозяйство, организовывать ребят и т. д., некем.

Здесь много говорилось о том, что у нас избачи — не совсем хорошие работники, но я скажу, что избачи политически хотя, капельку подкованы, а другие и этого не имеют. Избачу нужно и хлебозаготовку провести, и в избе работать, так что, если иногда бывает изба-читальня закрыта, это не значит, что избач никакой работы не проводит; это значит, что он работает где-то в другом месте. Я прекрасно знаю, что у избачей много еще промахов и незнания, как вести работу, но они все-таки ведут ее довольно успешно. Правда, в перевыборной кампании избачи отстали от школы I ступени, которая имела в перевыборной кампании большие достижения. Мы знаем, что избач должен проводить перевыборы так, чтобы обострять классовую линию, и они обостряют, поэтому в Калужской губернии убит избач, в Нижегородской губернии также убит и в третьем месте убит, и все из-за того, что они проводят классовую линию. Здесь нужно говорить не только о том, что они не представляют собой культурной силы, которой там нет, а нужно покрепче спаять избача с учителем и создать такую атмосферу, которая необходима ему для того, чтобы вести работу. Тов. Авксентьевский рассказал о том, какие есть достижения у школы по Толстовской волости, но ничего не сказал, какие достижения по уезду в избах-читальнях. Мы знаем, что школы существуют уже давно, а избы-читальни создались только после революции. На это нужно сейчас обратить внимание. Нужно поднимать квалификацию избачей, нужно также бороться в губкомах и обкомах за то, чтобы избачей не трогали, дали им возможность работать, и это должно быть одной из важнейших наших задач. Сейчас нам удалось достичь перелома, например, в настроении профсоюзов, и я думаю, что вместе с профсоюзами и с другими организациями, ведущими политпросветработу, удастся нам преодолеть трудности этой работы, а ставить на ней крест нельзя.

Половина ребят в возрасте I ступени — это не относится к Московской губернии и Ленинградской области — в возрасте от 8 до 12 лет безграмотна. Я думаю, что нам нужно пойти на устройство одногодичных школ в тех деревнях, которые отстали. Мы в свое время даже боялись ставить этот вопрос, опасаясь как бы наша школа четырехлетка не снизилась в трехлетку, двухлетку и т. д. Но сейчас в связи с таким напором к знанию со стороны населения бояться снижения не приходится. Сейчас по Черноземной области мы слышим, что есть целые деревни, где и взрослые крестьяне и дети ни одной строчки, ни одной буквы не знают, не умеют подписать своего имени. Надо там организовать школы-однолетки. Это нисколько не снизит нашу четырехлетку, а поможет ей, потому что, проучившись год в однолетке, ребята на второй год уже добьются большего,

Нельзя сказать, что мы за 10 лет ничего не сделали. В первые годы было много школ с различными очень интересными трудовыми процессами, с интересной обстановкой. Когда мы иностранцам показывали школы, они убеждались, что школы действительно подходят к политехническому типу. Сейчас это под нажимом требования учебы в большей части школ исчезло. Была одна школа, на Бутиковской фабрике, у которой была большая связь с текстильным производством и с целым рядом других отраслей, идущих от этого производства. Было в свое время много интересных начинаний в провинции. Сейчас мы больше гонимся за знаниями условными, чем за тем, чтобы наша школа стала действительно трудовой. Я думаю, что Михаил Николаевич (Покровский. — Ред.) заострил этот вопрос совершенно правильно. Нам нужно серьезно браться за дело построения политехнической школы. Это необходимо ввиду наших споров с т. Гастевым. Тов. Гастев ставил вопрос о политехнизме таким образом: он говорил, что нужны не знания, а навыки, несколько навыков, несколько ремесел. Мы же считаем, что нужно понимание техники, нужно уменье охватить суть всякой машины, нужно то, что Владимир Ильич называл кругозором, нужен политехнический кругозор, нужны знания и умения, особенно в нашей стране, где реорганизуется сельское хозяйство, где реорганизуется промышленность. Нам политехническая школа важнее, чем в некоторых других странах. Нам нужен не простой исполнитель, обслуживающий машину, а сознательный строитель нового трудового государства. Может быть, кто-нибудь скажет, что это утопия, по я думаю, что опыт тех школ, которые существуют, показывает, что нужно умение пользоваться всем окружающим. Если есть плуг, то нужно его в школьной жизни использовать до конца, если есть электростанция, то ее надо использовать как следует. Экскурсия Воеводина, которая была по Украине, привезла материалы об одной украинской школе, которая очень много сделала приспособлений в области электрификации. В этой школе никаких особенных условий не было. Например, в Московской губернии достаточно электростанций, чтобы использовать их в школьной учебе в целом ряде деревень, Кроме этого, есть тракторы, веялки, — это все понимающий учитель знает, как связать со школьной жизнью.