Надежда Крупская - Основы политико-просветительной работы

Теперь у нас — при рабоче-крестьянской власти — широчайшие возможности пропаганды: к нашим услугам величайшее в мире издательство — Госиздат, в наших руках радио, кино, тысячи пропагандистов, масса помещений. Вопрос теперь в том, чтобы научиться использовать все имеющиеся в наших руках возможности и превратиться в знающий, образованный народ, подняться на небывалую культурную высоту. Мы должны над этой задачей напряженно работать. Образование пока что в нашей стране минимальное, но возможности учиться громадные.

В своей речи на IV конгрессе Коминтерна от 13 ноября 1922 г. Владимир Ильич говорил: «Мы теперь только получили возможность учиться. Я не знаю, как долго эта возможность будет продолжаться. Я не знаю, как долго капиталистические державы предоставят нам возможность спокойно учиться. Но каждый момент, свободный от военной деятельности, от войны, мы должны использовать для учебы…

Вся партия и все слои России доказывают это своей жаждой знания. Это стремление к учению показывает, что важнейшей задачей для нас является сейчас: учиться и учиться» [105] В. И. Ленин, Соч., т. 33, стр. 393. .

Несколько месяцев спустя, в статье «Лучше меньше, да лучше» Владимир Ильич опять подчеркивает ту же мысль: «Нам тоже не хватает цивилизации для того, чтобы перейти непосредственно к социализму, хотя мы и имеем для этого политические предпосылки» [106] Там же, стр. 458. .

Надо отдать себе отчет в том, что широко поставленная пропаганда в нашей стране должна идти рука об руку со школьной учебой и детей, и подростков, и взрослых. Нужно не только ликвидировать безграмотность в стране в возможно более короткий срок, не только осуществить всеобщее обучение детей и подростков — надо покрыть страну густой сетью школ взрослых различного типа. Но обо всем этом будет у нас речь идти особо.

Наряду с поднятием дела учебы, увязывания этого дела с развитием пропаганды необходимо, чтобы пропаганда ориентировалась на уровень знаний, на уровень подготовки масс.

У нас в рабоче-крестьянском государстве, может быть, острее, чем где бы то ни было, стоит вопрос о популярности литературы и о популярности лекций — острее потому, что нам необходимо приблизить знания, приблизить науку к массе.

Что значит писать популярно?

Это значит писать просто, без сложных, запутанных фраз. Это значит употреблять как можно меньше иностранных слов и ученых терминов. Это значит не делать ненужных отступлений, не переполнять книжку массой рассуждений, а деловым образом излагать суть дела. Это значит говорить и писать, иллюстрируя свою мысль примерами.

Очень часто неопытный популяризатор воображает, что книжка станет популярнее, понятнее, если он побольше «вкрутит» туда разных словечек и прибауток. Это не сделает книжку понятнее. Часто бывает и так, что желающий написать популярную книжку начнет приводить такие сравнения, которые не правильны, дает «ради простоты» такие объяснения, которые не правильны с научной точки зрения. Получается не популяризация, а вульгаризация.

Вопрос, как писать популярно, должен быть тщательно разработан. По-настоящему, нужно бы создать при одном из вузов лабораторию популяризации, где молодежь училась бы искусству ясно, четко излагать массам нужные истины, а вместе с молодежью училась бы этому и профессура. Пока что надо бы образовывать с этой целью кружки.

Дело до крайности необходимое.

В заключение остановлюсь на показательной форме пропаганды и особенно на самом могучем орудии пропаганды — кино.

У человека, имеющего постоянно дело с материальными ценностями — у инженера, агронома, рабочего, крестьянина, — складывается особый тип мышления: человек мыслит не столько логическими рассуждениями, сколько живыми образами. Живой образ для такого человека часто убедительнее длинных логических доказательств. Рабочая и крестьянская масса мыслит обычно образами, поэтому так убедительны для нее выставка, музей, инсценировка, картина, кино.

В прежние времена, когда я работала учительницей в воскресной школе, мне постоянно приходилось наблюдать правильность этой точки зрения. Часто бывало так: доказывает естественник — долго говорит, читает лекцию, старается логическими доводами доказать рабочим какую-нибудь естественноисторическую мысль; потом спрашиваешь рабочего, а он говорит: «Да кто их знает? Господа много тут навыдумали, разве им можно верить?» А с другой стороны, приходилось наблюдать следующее: захожу однажды в читальню, вижу почтальона (он обыкновенно приходил по воскресеньям в читальню и брал читать Новый и Ветхий завет), вижу его в полном недоумении. Он начинает говорить вслух: «Вот, — говорит, — какая вещь — ходили на экскурсию, и вы подумайте, гусеница — под цвет сучка, другая — под цвет листьев. И это ученые заметили! Раз они это увидали, значит, и в другом им можно поверить». Для человека длинные рассуждения казались неубедительными — ему казалось, что это только господская выдумка, — но, когда он увидел на живом примере подтверждение сказанного, ему показалось все чрезвычайно убедительным.

В этом отношении с методической стороны уже давно используется метод наглядного показа. Все экскурсии именно на этом и основаны. Всякие опыты, всякие демонстрации идут по той же линии. В том же направлении идут все рисунки, волшебные фонари и т. д., чтобы при помощи наглядности убедить человека.

Наглядная пропаганда и наглядная агитация имеют колоссальнейшее значение, и в этом отношении кино совершенно незаменимо: оно наиболее близко приближает к живому образу, тут не только образ, но живой образ в движении. Каждый из вас знает и наблюдал, какое колоссальное впечатление производит кино. Мне как-то рассказывали о впечатлении от кинокартины, показанной в Сталинградской губернии. Когда в фильме показали Владимира Ильича (говорящим речь), крестьяне повскакали с мест: «Ленин жив, он к нам приехал!» Даваемый кинообраз настолько сливается с живым образом человека, что видящему первый раз кино даже трудно представить себе в первую минуту, что это только изображение в движении, а не сама живая действительность. В этом колоссальнейшая сила кино.

Особенно громадное значение имеет кино для национальностей, которые в культурном отношении до сих пор у нас были чрезвычайно забыты, по отношению к которым царский режим вел такую политику, что чем меньше они будут знать, тем лучше. Мы знаем, какая колоссальная тяга у так называемых «отсталых народностей» ко всем зрелищам. Приходилось наблюдать в Татарской республике (когда она еще называлась Казанской губернией) в 1919 г., какое громадное агитационное значение имели все зрелища, в частности театр.