Надежда Крупская - Ликвидация неграмотности и малограмотности. Школы взрослых. Самообразование

Хотелось бы отметить еще один момент. Когда у нас производятся сметные расчеты, то мы обыкновенно считаем, что нам нужен непременно сторож. А может быть, можно в порядке похода найти добровольцев, которые согласились бы прийти посмотреть, запереть двери вовремя и т. д. Я думаю, что таких желающих найдется немало. Они должны взять на себя одновременно с этим организаторскую роль. Чрезвычайно важно, чтобы этот сторож умел быть организатором, умел бы до прихода ликвидатора поговорить, потолковать, выявить кой-какие вопросы.

У меня перед глазами пример того, как рабочие Выборгского района взялись за это дело еще до Октябрьской революции. У меня постоянно перед глазами еще одна картина. Дело было в начале гражданской войны. Было наступление Корнилова. Возвращается с фронта молодой рабочий с винтовкой за плечом — выборгский рабочий. Заходит вечером в район, говорит: «А мел-то есть у вас, есть карандаши? Как школа работает? Давайте захвачу, я туда иду». Не успел приехать с фронта, еще лицо его дышит возбуждением борьбы, а он уже сразу переключается на другой фронт — фронт социалистического строительства, потому что в наших условиях обучение грамоте — кусок строительства социализма. Эта картина постоянно заставляет вновь и вновь думать о деле ликвидации безграмотности.

Затем важно, чтобы в прессе отражалась наша работа, — нам нужны ликбезовские корреспонденты. Необходимо, чтобы каждый шаг был учтен в прессе. Надо, чтобы и на страницах «Правды», «Известий», «Комсомольской правды» печатались бюллетени о наших достижениях, о наших промахах. Это заставляет напрягать силы. Сейчас происходит совещание редакторов всех газет. Я думаю, что нужно послать туда делегацию; важно, чтобы делегация была от Бауманского района в целом, с участием представителей секции народного образования Бауманского района. Владимир Ильич говорил, что газета есть коллективный организатор и пропагандист. И нельзя нам начинать кампании вне поддержки прессы.

Сегодня, к сожалению, ни т. Титов, ни другие товарищи из Бауманского района не смогли присутствовать на нашем собрании, потому что у них идет заседание райкома. Завтра можно сговориться о том, чтобы они выделили делегацию рабочих. Надо пойти на это совещание редакторов с просьбой провести смотр провинциальных газет, как они будут уделять внимание культурному походу.

Надо будет в целях участия прессы в нашем походе добиться того, чтобы РОСТА печатало наши бюллетени по ликбезовскому походу против тьмы и неграмотности. Это, вероятно, не так трудно. Нужно будет составлять заботливо эти бюллетени с указанием действительных достижений, чтобы эти бюллетени играли подталкивающую роль. Повторяю, чрезвычайно важно распределение сил.

Нужно сказать и о самом преподавании. Это самая трудная вещь. Конечно, если мы только пошумим, только проведем агитацию, «разаппетитим» публику и ничего не сделаем, то это будет большой скандал.

Ликвидировать неграмотность не так легко; что нужно подходить к этому вопросу заботливо, это я помню еще по старинке.

Мне приходилось начинать свою работу среди взрослых занятиями в группах безграмотных. Была у меня группа старичков. В то время я была человеком тихоньким, пришла в воскресную школу и говорю: «Дайте мне группу». Посмотрели на меня, решили: «Кто ее знает, может быть, черносотенка» — и дали группу старичков, в которой только два человека были без физических недостатков. Я за работу взялась, старалась работу наладить, заинтересовать публику, относилась к ним как можно заботливее. Но была я человеком малоопытным.

Был у меня в группе, помню как сейчас, ученик — человек он был туберкулезный, табачник по профессии. И вот, бывало, подойдешь к нему, поправляешь тетрадь, нагнешься — и так пахнёт на тебя запахом крепкой махорки, что голова кружится. Человек этот, конечно, пил. Помню, пришел один раз бледнущий, зеленый и спиртным запахом так и несет от него. Приходит сторожиха и говорит: «Где-то тут у вас пьяный прошел?» Мы промолчали, а потом я подошла к нему и говорю: «Шли бы вы домой, Васильев, а то нездоровится вам». Он посмотрел на меня и говорит: «Сказали бы, что пьян, а то говорите: нездоров». Потом посмотрел на черную доску и просит: «Дайте мелом пописать». Еле я его уговорила, что мелом он в другой раз попишет. Но характерно то, что для него «писание мелом» являлось каким-то красочным моментом. Как-то приходит он и говорит: «Прочитайте, что я написал». И, о ужас, я вижу, что обучила его таким образом, что он пропускает все гласные. Я еле-еле прочитала и видела, как все его лицо осветилось. Прочитала, что нашли они трехлетнюю девочку, взяли ее в артель и теперь нужно отдать ее в полицию. Когда я прочитала это вслух, радость этого человека, удовлетворение его были громадны, но я, признаться, всю ночь не спала, думала: «Ну и научила!» Никто другой не прочитал бы, что он написал, я прочла больше по догадке. Ведь я прошла всякие методические курсы, была подготовлена не хуже других, а обучила плохо. Опыта не было.

И я боюсь, что и сейчас, когда преподавание уже идет по-иному, даже люди, владеющие теоретическими знаниями, когда начнут впервые пробовать свои силы, будут учить плоховато. Этого не надо забывать. Тут важно, чтобы обучающие могли пойти посмотреть, как обучают опытные преподаватели, посоветоваться с ними. Консультация, помощь начинающим преподавателям очень нужны. В Наркомпросе есть, конечно, товарищи, которые смогут консультировать.

Не нужно забывать того, что на этой работе подрастет наша молодежь, подрастут кадры, которые будут помогать основному учителю. И я думаю, что когда вопрос идет о женщинах-кустарках, женщинах, занятых на фабриках, то сейчас больше всего придется проводить работу по воскресеньям, а по вечерам нужно будет иметь прикрепленных, то есть таких людей, которые пойдут на часок-другой и помогут, покажут, как надо заниматься. В конце концов они сделаются серьезными помощниками, а потом и самостоятельными преподавателями. Я помню по своей школе неграмотных: когда человек живет в семье, он приходит в школу и вздыхает, что то за керосином он ходил, то дядя приехал из деревни и т. д., а вот когда рабочий живет в артели, он тогда быстро выучивается, потому что товарищи по общежитию помогают. Такая добавочная помощь чрезвычайно важна, и в нашем культурном походе она будет иметь очень большое значение. Мы развернем агитацию, проведем организацию этого дела и сами будем учиться для того, чтобы помочь покончить наконец с тем, из чего мы никак вылезть не можем.

Мне все вспоминаются слова Владимира Ильича: «Если массы сами возьмутся за дело, оно продвинется гораздо быстрее, чем мы думаем». Я думаю, что до сих пор мы очень много говорили о сроках, к которым нужно ликвидировать неграмотность, но не все было сделано, не были раскачаны массы. И цель данного похода — именно раскачать массы, заложить основу организации дела и привлечь к нему внимание партийных и профсоюзных организаций. Это необходимо, потому что, по правде сказать, этого внимания к делу ликвидации неграмотности у нас нет.