Отто Нойегард - Полдень магов. Оккультная перестройка мира

Итак, протестанты-пуритане, ставшие ядром американской нации, хоть и считаются христианами, но от главных заповедей Христова учения отошли довольно далеко, поближе к ветхозаветным иудеям. Христос, например, считал привязанность к земным благам, и прежде всего, к богатству, препятствием для спасения души. Вспомним знаменитое: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мф. 19:24; Мр. 10:25; Лк. 18:25). А у протестантов богатство (маммона) — предмет, можно сказать, религиозного культа, индикатор их богоизбранности. Именно данная особенность протестантизма стала идейной основой развития капитализма в Западном мире, как это убедительно показал в своих трудах знаменитый немецкий социолог Макс Вебер. И неудивительно, что страны, дальше других продвинувшиеся в области религиозной реформации, оказались и наиболее успешны в построении капитализма: Голландия, Англия, Швейцария. Но завоевавшие в XVIII веке независимость от Англии Соединённые Штаты Америки были здесь вне конкуренции: их население, если не считать индейцев, поначалу состояло из чистых, беспримесных пуритан, видевших в стяжании богатства главный смысл жкзни.

Потом, по мере переселения на территорию Соединённых Штатов всё новых масс иммигрантов, среди которых были уже не только пуритане, религиозный состав американского народа становится более разнообразным, но идеология пуританизма с двумя главными своими пунктами — идеей богоизбранности Америки и культом золотого тельца (богатства, денег) — только укреплялась, всё более приобретая черты истинной, не показной веры американцев. В наше время вера эта стала уже вполне оформившейся, устоявшейся, со своими обрядами, культом «святых» (в Америке эту роль выполняют всевозможные «звёзды» бизнеса, политики, спорта, индустрии развлечений) и священными местами. К последним, конечно, относятся Манхэттен — средоточие колоссальной денежной мощи, и Пентагон — средоточие и символ мощи военной. Поэтому-то удары по олицетворявшему денежную власть Манхэттена ВТЦ и по Пентагону для американцев явились в прямом смысле осквернением святынь, оскорблением их сокровенных религиозных чувств. [14] Заранее нужно сказать, что для некоторой, не такой уж малой части американцев Манхэттен и Пентагон, наоборот, являются сугубо отрицательными символами, олицетворяющими «неправильный путь», по которому в какой-то момент пошла Америка. Подробнее об этом будет сказано дальше.

Посмотрим теперь, случайной ли оказалась странная геометрическая символика подвергшихся атаке 11 сентября культовых американских сооружений. Для того, чтобы с этим разобраться, необходимо посмотреть, во что же верили избранные из избранных, т. е. во что верила штатовская элита, правящий слой. Отличалась ли эта элита по своим верованиям от массы рядовых американцев? Ведь облик американских культовых зданий определяется именно представителями верхнего слоя общества, а не рядовыми гражданами. И вот тут придётся произнести слово, ставшее для интересующегося политическими проблемами российского читателя своего рода «страшилкой». Делать, однако, нечего, правда есть правда, да и сами американцы эту правду не только не скрывают, но очень часто широко рекламируют, как это делает на приводимом здесь рисунке создатель Соединённых Штатов Америки, первый президент страны Джордж Вашингтон.

Итак, политическая, военная, экономическая элита Соединённых Штатов — это, главным образом, масоны.

В дальнейшем мне придётся ссылаться на свою книгу «Тринадцатый знак Зодиака», вышедшую в серии «Великое противостояние» в 1997 году. В ней исследовалась связь политики и оккультизма в основном на материале российской истории за последнее столетие. Я убежден, что такая связь действительно существует, причём проводниками оккультного влияния на жизнь народов и государств я считаю всевозможные тайные и закрытые организации, всегда действующие в тени публичной политики во всех странах и на всех континентах (кроме Антарктиды, разумеется). По поводу США в «Тринадцатом знаке» говорилось следующее: «…изучать американскую демократию, игнорируя масонский фактор, это всё равно, что изучать историю СССР, игнорируя роль коммунистической партии».

Это мое мнение время, прошедшее с момента выхода «Тринадцатого знака», только укрепило. Да и на Западе, в той же Америке, идею о громадном влиянии масонства на общественную жизнь США поддерживают весьма многие. Никто из серьёзных исследователей не считает, конечно, что масоны — это вообще единственная руководящая и направляющая сила всемирной истории и что без их воли на мировой шахматной доске ни одна пешка не сдвинется, не говоря уж о более сильных фигурах. Однако то, что масоны каким-то образом оказывались причастными ко всем значительным мировым событиям за последние 250 лет — от Великой Французской революции до создания объединённой Европы в наше время — это факт, и от него, как говорится, так просто не отмахнуться.

Развитие масонства, как и других тайных или закрытых сообществ, можно рассматривать как вполне естественный процесс самоорганизации социума, его, как сейчас говорят, структуризации. По мере количественного и качественного роста любого социального организма, будь то племя, народ-этнос, нация-государство или многонациональная империя, резко усложняются задачи управления этим организмом. И если задачи текущего контроля общественной жизни, задачи повседневного управления и отработки типовых ситуаций, возникающих в обществе, более или менее успешно решает публичная, известная всему народу власть, то задачи стратегические, задачи выбора курса движения общества на дальнюю перспективу требуют для своего решения особых органов власти, достаточно автономных от требований текущего момента и каждодневной рутины. А для этого и нужна закрытость таких управляющих органов, чтобы, так сказать, «жизни мышья беготня» не отвлекала от «громадья планов». Обеспечить же требуемый уровень изолированности в рамках органов публичной власти никогда не получается — и царей заваливали жалобами и доносами, томились у дверей их дворцов ходоки и челобитчики, приходилось постоянно разбирать интриги и свары своих подданных, так что на стратегию ни сил, ни времени уже не оставалось. Недаром почти повсюду монархическая власть уступила место республиканской, если не по форме, то по содержанию.