Уильям Энгдаль - Полный спектр доминирования: Тоталитарная демократия в Новом моровом порядке

Иран на начало 2008 года проводил испытания ракет с диапазоном до 1600 километров. Даже у предполагаемой ультрасовременной модели «Шахаб-5», вероятной производной от северокорейской ракеты типа «Тэпходон», по оценкам, радиус действия только 3000 километров. Поэтому радарные станции в Восточной Европе еще долго бы не обнаружили мчащихся к Америке иранских ракет.

По словам отставного американского генерал-лейтенанта Роберта Гарда, американская противоракетная программа была усилием обеспечить безопасность от иранских ракет, которых еще не существовало, и которые могли бы гипотетически использовать боеголовки, которых также еще не существовало. Кроме того, он добавил, что иранцы полностью осознавали, что США просто уничтожат их, если они когда-либо нацелят свои ракеты на Америку. (38)

Очевидно, Вашингтон был не очень настроен на сотрудничество по поводу своей новой противоракетной стратегии.

Москве не потребовалось много времени, чтобы отреагировать на объявление об американских планах относительно своей системы противоракетной обороны (ПРО) в Восточной Европе. 5 марта 2007 года начальник Главного штаба ВВС России генерал-лейтенант Игорь Хворов сказал, что ВВС могли бы легко повредить или разрушить любую противоракетную инфраструктуру в Польше и Чешской республике - точно там, где Соединенные Штаты готовятся устанавливать ее.

Двумя неделями ранее сходные утверждения командующего РВСН полковника Николая Соловцова не оставили сомнений, что Москва перенацелит свой ядерный арсенал на участки размещения американской ПРО, если Вашингтон продолжит настойчиво продвигать свои планы.(39)

10 марта 2007 года президент России Путин на церемонии награждения в Кремле произнес речь, в которой заявил, что в следующие восемь лет Россия потратит 190 млрд долларов, приблизительно 5 трлн рублей, чтобы к 2015 году оснастить армию и флот современными вооружениями. Путин сказал, что «глобальная ситуация» продиктовала потребность улучшить военную структуру России. «Мы не можем не заметить постоянные попытки решать международные споры силой, угрозой международных конфликтов, терроризмом, раздуванием местных конфликтов и распространением оружия массового поражения», - сказал он. (40) Это было дословным повторением его слов в феврале в Мюнхене, где он назвал США по имени.

Путин отметил, что значительная часть фондов будет выделена на закупку современного вооружения и аппаратуры и на развитие военной науки и технологий. «Мы пытаемся объединить военную промышленность с гражданскими секторами экономики, прежде всего с высокотехнологичными», - добавил он. «Вооруженные силы отныне должны возобновить [постоянную] практику крупномасштабных военных учений, ракетных запусков и отдаленных морских миссий», - заключил российский президент. (41)

Путин ясно отвечал на возрастающие вашингтонские провокации, открыто объявляя, что идет новая «холодная» война. Эта новая «холодная» война была начата не Россией, но Россия из соображений национального выживания была вынуждена реагировать. Мир стоял на старте новой гонки вооружений. К весне 2007 года, спустя приблизительно 17 лет после воображаемого конца американо-советской «холодной» войны, пышно расцветала новая гонка ядерных вооружений.

Одним из немногих западных лидеров, высказавших тревогу по поводу американского объявления о планах построить противоракетную оборону в Польше и Чешской республике, был бывший немецкий канцлер Герхард Шредер. Шредер уже в 2003 году заработал статус фактического «врага» администрации Буша своей озвученной оппозицией войне в Ираке. В своей речи в Дрездене 11 марта 2007 года, спустя несколько дней после мюнхенской речи президента Путина, Шредер объявил, что усилия Соединенных Штатов установить свои противоракетные системы в Восточной Европе являлись частью попытки преследовать «безумную политику окружения России». Шредер предупредил, что это может вызвать новую глобальную гонку вооружений. (42)

Несмотря на окончание «холодной» войны и отсутствие любой ясно сформулированной угрозы от советских или российских межконтинентальных баллистических ракет (МБР) или других ракетных запусков американская политика в 1999 году призвала к строительству некоторой формы активной противоракетной защиты. Закон о противоракетной обороне США 1999 года предусматривал:

«В соответствии с политикой Соединенных Штатов развернуть, как только станет технологически возможно, эффективную национальную систему противоракетной обороны, способную защитить территорию Соединенных Штатов от ограниченных ударов баллистических ракет, будь они случайными, несанкционированными или преднамеренными, с ежегодным утверждением ассигнований и ежегодным выделением денежных средств на финансирование национальной системы противоракетной обороны.»(43) ПРО была одной из навязчивых идей Дональда Рамсфелда в бытность его министром обороны. Являлась ли она специфическим стремлением только чрезмерно милитаристской клики вокруг Буша и Чейни? Или она была частью намного более опасной стратегии во имя мирового господства мощной финансовой и политической элиты со склонностью к мировой геге­монии? Ответ был похоронен в политических движениях и программах, которые, рассматриваемые по отдельности, выглядели достаточно безопасными, но вставленные в контекст политики, проводимой Вашингтоном с сентября 2001 года, оказывались далеко не безобидными.

Чтобы осуществить свою долгосрочную стратегическую повестку дня по поддержанию мирового господства в качестве единственной супердержавы, ведущие круги внутри и вокруг американского Пентагона и Государственного департамента потребовали развернуть применение новой революционной техники смены режимов и установить «дружественные США» режимы повсюду на территории бывшего Советского Союза и в Евразии. В качестве метода тайной войны и смены режима американские стратеги позаимствовали страницу из пчелиной книги - «роение». «Роение» было термином, данным «Корпорацией РЭНД» новому способу ведения военного конфликта. Базирующееся на моделях коммуникации и поведения насекомых роение применялось к военному конфликту и зависело от использования сетевых технологий и потоков сообщений. (44) Текстовая передача сообщений и новые информационные технологии были применены к задаче продвижения Вашингтона к полному спектру доминирования.

Примечания

Кеппап G. F. Memorandum PPS/23: Review of Current Trends in U.S. Foreign Policy // Washington DC: Foreign Relations of the United States. February 24, 1948. Vol. I. P. 509-529.

Horelick A. L., Rush M. Strategic Power and Soviet Foreign Policy // Santa Monica, California: The RAND Corporation. August,