Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №5 (2001)

Если разговор двух братьев был слепком экономических дискуссий, ведущихся теперь в Армении (а я думаю, что это так), то очевидно, что побеждают те, сторону которых представлял Костя. Но трагический парадокс в том, что их точка зрения не в силах остановить сползание экономики Армении в доиндустриальный период, а напротив, способствует этому, хотя на словах они, конечно, против. Но судят по делам. Можно сколько угодно хохотать над "отсталым" Лукашенко, называть его психологию "лагерной", "совхозной", но он-то не дает свести на нет свою экономику и промышленность, а это значит, что у страны есть будущее. Какого бы страха ни напускали про лукашенковскую Белоруссию "гиены пера и шакалы ротационных машин", обыватель видит в магазинах белорусские телевизоры, холодильники, мебель, одежду - и по более низким ценам, чем западные и даже наши. Мы знаем, что за спиной у нас - надежный сосед. Нам с белорусами не нужно поднимать друг друга, мы можем подняться вместе.

А как идти на большее сближение с такими странами, как Армения, даже если у граждан их есть сильное желание этого? Степень нашей близости с Арменией можно сравнить с кажущейся близостью Арарата: вроде рукой подать, но рука должна быть очень длинной... Где тот архимедов рычаг, что позволит нам поднять Армению, коли мы сами не выбрались еще из заколдованного круга, в котором вертится Армения? Известно ли нам, почему нынешние руководители страны не поддерживают идею проведения референдума о присоединении Армении к Союзу России и Белоруссии? Нет. Зато в Ереване достойные доверия люди мне рассказали, что спецслужбы США жестко отслеживают работу госбезопасности Армении, и если она вдруг вступает в противоречие с интересами ЦРУ, то из Лэнгли или из госдепартамента поступает настойчивая "рекомендация" прекратить соответствующие мероприятия. "Каково это слышать мне, если я всю жизнь боролся с ними?" - сказал мне один ветеран КГБ Армении.

Бич бедных государств в "постсоветском пространстве" - дорогая жизнь при заработках в пять-десять раз меньших, чем в среднем по России. Я ощутил это еще в аэропорту Звартноц, когда оказалось, что билет на самолет "Армянских авиалиний" Ереван - Москва стоит на пятьсот рублей дороже, чем на самолет "Аэрофлота" Москва - Ереван, хотя в "экономическом классе" Ил-86 "АА" тебя не потчуют бесплатно вином на выбор, как в "Аэрофлоте". Прибавьте к этому, что Армения, наверное, единственное в мире государство, которое берет с авиапассажиров "налог за воздух" ("Air Passenger Exit Duty") в самом что ни на есть прямом смысле - это 25 долларов, без которых территорию страны на самолете покинуть невозможно.

Когда мне понадобилось купить цветы, я поменял на местные драмы 500 рублей (около 9 тысяч драм) - сумма вполне достаточная, чтобы приобрести в Москве весьма солидный букет (во всяком случае, осенью прошлого года). Каково же было мое удивление, когда в цветочном магазине, указанном мне как недорогой, я узнал, что самый дешевый из подходящих букетов стоит 10 тысяч драм? Обменных пунктов, как я уже говорил, в Ереване очень мало, и я стоял в нерешительности, не зная, что предпринять, пока цветочница не объявила, что согласна отдать букет и за 9 тысяч.

Когда я говорил, что русский человек - в Армении редкость, следовало бы добавить: приезжий русский человек. Ведь есть, в конце концов, Группа российских войск в Армении, самая большая в Закавказье. Но не только. Время от времени я встречал на улицах скромно, но опрятно одетых женщин славянского типа в белых платочках, повязанных по-русски. Оказалось, что это - молокане, живущие здесь уже более ста лет. Не покинули они Армению и после 1991 года, когда выехали немногочисленные русские, поселившиеся здесь в советские годы. Молокане приучили армян к соленым огурцам и квашеной капусте, которые, правда, из-за добавления специй, присущих армянской кухне, по вкусу не очень похожи на русские.

Еще в Москве я слышал, что за последние 10 лет половина армян покинули свою страну. Это в моих глазах сильно поколебало образ армян как одного из самых патриотичных народов в бывшем СССР. По этому показателю самая денационализированная советская нация - русские - оказалась куда патриотичнее. Приехав в Ереван, я узнал, что из 64-квартирного дома, в котором я остановился, выехало за границу 37 семей... Получается - больше половины, хотя один дом, конечно, не показатель.

Но то, как армяне восприняли агрессию НАТО против Югославии (пожалуй, в СНГ их демонстрации были самыми бурными после русских), заставило меня подумать, что остались на родине далеко не самые худшие армяне (а к нам тогда приехали какие?). И побывав в Армении, я понял, что не ошибся.

Прощание

Говорят, любой роман заканчивается либо свадьбой, либо похоронами. Так дело обстоит не только с романами: хочешь узнать характер народа, обязательно познакомься с его свадебными и погребальными обрядами. Это как бы две точки бытия, разведенные по диаметрально противоположным сторонам. Жизнь и смерть. Бытие и небытие.

Не такое сейчас, увы, время, чтобы человеку со скромными доходами ездить в Армению на свадьбы... Мы находим теперь средства и возможности лишь для того, чтобы проводить человека в последний путь... Вот и я, к сожалению, прилетел в Ереван не на свадьбу, не в отпуск, не в командировку, а на похороны любимой тети, помнил которую с той ранней поры, с какой помнят лишь мать - я тогда их даже путал. Потом она вышла замуж за армянина, переехала в Ереван, родила двух детей... Последний раз я видел ее в ситуации, в которой оказался теперь сам - на похоронах моей мамы. Вся наша "постсоветская" жизнь - бесконечные прощания. Встреч нет - ни коротких, ни долгих, только проводы... Люди умирают, и обрываются последние живые нити, связывающие Россию с бывшими окраинами. Ведь экономика, политика, дипломатия - это почти ничто, когда нет личных связей. Вот наши государи - дружили и с армянами, и с грузинами, и с молдаванами с незапамятных времен, но ни один Земский собор в допетровское время не утвердил бы их присоединение к Московскому государству, ибо большинство "выборных от всей земли" в жизни не видывали ни армян, ни грузин, ни молдаван...

Поэтому было у меня чувство, что, прощаясь с тетей, я прощаюсь с Арменией... Что не увижу больше никогда ни двоюродных братьев, ни их отца... И странное дело: именно на похоронах избавился я от этого гнетущего ощущения и на многие вещи, связанные с Арменией, стал глядеть не то чтобы иначе, но с большим пониманием.

Еще только войдя в дом, где жила тетя, я обратил внимание, что в ночном бдении у гроба участвовали как родственники, так и соседи. Один из них был простым человеком, водителем автобуса, молчаливым, гостеприимным (приютил меня в прошлый приезд, когда родственников не оказалась дома), но я не мог заподозрить в нем такой душевной чуткости.