Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2002)

Заместитель директора Российского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева, доктор исторических наук П. В. Боярский в июньском выпуске 2000 года “Полярной газеты” объяснил журналистам, почему военные пускают его на Новую Землю, где расположен ядерный полигон, а других экологов не пускают. Он заявил: “Пускают нас не потому, что мы “их” или Минатома. Мы не “их”, мы другие — специалисты у меня работают и из МГУ, и из Экологии, и из Института географии. Мы не закрытая группа. Просто мы доказали, что пишем только то, что видим. В отличие от некоторых других экспедиций и институтов, которые видят то, что им надо для получения грантов. Мы не врем. У нас это просто запрещено. Про Новую Землю писали просто басни. Басни позорные. Например, при мне один эколог рассказывал иностранцам буквально следующее: “Вы представляете: раздается ядерный взрыв, и тысячи, десятки тысяч птиц взлетают в воздух и горят на глазах!” Дело в том, что на Новой Земле большие птичьи базары. Но тот эколог даже не знал, что зимой (а все ядерные взрывы производятся именно зимой) птичьи базары не функционируют.

Контр-адмирал Равкат Чеботаревский справедливо обобщил наш разговор признанием, что после доклада “комиссии Яблокова” российские военные вынуждены были оправдываться перед иностранцами, отвечать за каждую страницу фактов, а им следует иметь под рукой такой доклад, по которому иностранцы оправдывались бы перед ними. И тут, конечно, получается так, что российский контр-адмирал о своих проблемах загрязнения моря получил инфор­мацию, а о более крупных загрязнениях со стороны зарубежных стран — нет.

В такой ситуации и при такой дискуссии российские политики тоже имеют право, ознакомившись с докладом, спросить: а почему только Россия должна прекращать захоронение опасных отходов в морях, почему другие страны не желают этой проблемой заняться?

В общем, доклад “комиссии Яблокова” вместо того, чтобы ответить, когда наши моря и океаны перестанут быть хранилищами опасных отходов, породил массу других болезненных вопросов.

Если уж в докладе написано о том, что Америка была первой страной, допустившей в 1946 году первое захоронение радиоактивных отходов в северо-восточной части Тихого океана на расстоянии около восьмидесяти километров от побережья Калифорнии, то следует подробно проанализировать с точки зрения экологической безопасности каждый сброс отходов США в моря и океаны. А то лишь скороговоркой сообщено об одиннадцати захоронениях в 1949—1967 годах 34 282 контейнеров с радиоактивными отходами, еще о восемнадцати захоро­нениях в 1946—1970 годах 560 261 контейнера с радиоактивными отходами в Тихом океане. Нет подробного анализа последствий таких объемных и опасных для экосистемы океана захоронений, сведений о нынешнем состоянии контей­неров и так далее. Хотя известен тот факт, что захоронения произведены на преступно минимальной глубине. Скажем, восемнадцать тихоокеанских захоро­нений произведено на глубине всего лишь 896 метров, а у побережья Калифорнии — на глубине одиннадцати метров! Повредить контейнеры на такой глубине — дело легкое, дело случая, а последствия разгерметизации контейнера приведут к невероятным масштабам экологической катастрофы.

Еще более скупы сведения в докладе об авариях военно-морских сил США, которые приводили к нештатным ситуациям и масштабным выбросам радиоактив­ных материалов в открытые водоемы. Скажем, неизвестными остаются экологи­ческие последствия аварии американской атомной подводной лодки, которая произошла в феврале 1980 года у побережья Шотландии и привела к выбросу радиоактивных материалов из системы охлаждения реакторов. А как измерить меру ответственности США перед мировым сообществом за нанесение крупно­масштабного вреда экосистеме Средиземного моря, когда в январе 1966 года американский самолет в этом море просто-напросто потерял у Паломареса (Испания) четыре водородные бомбы!

Еще более коротко сообщается в докладе о радиоактивных захоронениях в морях такими странами, как Великобритания, Германия, Бельгия, Франция, Швеция, Италия, Швейцария, Корея, Нидерланды и Новая Зеландия. А ведь каждая из этих стран не один год осуществляла сброс своих атомных отходов в моря и океаны, и суммарный объем этих захоронений настолько велик, что знай об этом подлинную правду — население планеты давно бы забило тревогу!

Когда и в каком информационном сообщении россияне узнают о захоронении Германией в 1967 году 480 контейнеров с радиоактивными отходами в Северной Атлантике?

Почему россияне не должны знать подробности о захоронении Швецией в 1969 году в Северной Атлантике 2895 контейнеров (массой 1080 тонн) радио­активных отходов?!

Конечно, для российских и зарубежных политиков нужен один сборник документов, как, впрочем, и для военных моряков, который бы открыто рассказал о политике Великобритании, сбросившей в моря три четверти всех атомных отходов и осуществившей до 1982 года 34 захоронения твердых радиоактивных отходов в пятнадцати местах Северной Атлантики. Как и о политике Франции по затоплению 46 396 контейнеров с опасными отходами в Атлантическом океане. Ведь если Великобритания сбрасывает жидкие радиоактивные отходы с атомных станций через трубопроводы в Ирландское море, и масштабы сбросов оказались настолько велики, что они достигли Баренцева и Карского морей, то почему зарубежные экологи не бьют в колокола, не подают в суд на свое правительство, допускающее такие экологические бедствия?! Неужели надо ждать экологической катастрофы, связанной с движением северных и арктических льдов, а также изменением климата? Нельзя же о ней и дальше говорить обезличенно, без обнародования известных фактов загрязнения северных территорий и морей. Неужели и некоторым российским экологам невдомек, что экологические проблемы с загрязнением морей и океанов и, в частности, с изменением климата можно решить только сообща всем государствам. Все промышленно развитые страны одинаково ответственны за судьбу морской среды, за судьбу Арктики. Значит, сообща, без поиска наиглавнейшего загрязнителя, следует искать пути решения проблемы сохранения водных экосистем.

* * *

Ранним утром мне удается вместе с известным полярником Владимиром Кошелевым дойти до основной точки Северного полюса. Стоять на его вершине и молча продолжительно оглядывать окрест чистую и безмолвную природу Арктики — счастье необыкновенное, редкое.

Вместе с нами к Северному полюсу вышли команды туристов из Норвегии, Великобритании, Швеции и Голландии. У них радостных, незабываемых впечатлений, конечно же, будет больше. Они часами идут на лыжах, а то и пешими по нехоженому льду, по ослепительно сверкающему снегу. Один на один с суровой природой Арктики. А нас к Северному полюсу доставил вертолет. И пешими мы шли лишь полчаса. И все-таки мы шли, мы, что говорится, кожей чувствовали силу и чистоту Арктики. Стоя на Северном полюсе, я не удержался от вопроса к полярнику Владимиру Кошелеву: