Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №1 (2003)

Именно это, делает вывод Прайс, и губит Аргентину — та дань, которая выплачивается США через валютно-финансовую систему, когда США получают товары, не платя за них. Европейцы тоже создали свою “мировую валюту”, евро, так как им не хочется платить дань США. Они решили положить конец рэкету “невиданной привилегии” США посредством евро, которые должны стать такими же общепринятыми в мире, как доллар. Но это, пишет Прайс, не особенно справедливо, так как европейцы посредством введения своей мировой валюты стремятся сами получать дань с мира и попользоваться своим положением наряду с американским долларом. Обложение данью может продолжаться довольно долго. Возможно, до тех пор, пока все страны-“доноры” не будут обескровлены и будут вынуждены прибегнуть к протек­ционизму в экономике и диктатуре в политике “для того, чтобы их граждане не перерезали глотки друг другу в борьбе за выживание”. Такова мрачная (хотя довольно реалистичная) перспектива будущего как для Аргентины, так и для других стран “третьего мира”, включая Россию. Однако прогноз Прайса может быть и перекрыт по трагизму, если учесть, что национальные государства станут к тому времени не более чем филиалами мировой финансовой мафии, и их целью будет не протекционизм, а “неолиберализм” в экономике и диктатура в политике — и не для сохранения гражданского мира, а, напротив, для максимального уничтожения ненужного человеческого “балласта”!

Национальное государство в данной системе является не более чем частью мировой сионизированной мафии и, соответственно, местного криминального сообщества. За счет всепроникающей коррупции на содержании этой мафии находятся госаппарат, полиция, армия, спецслужбы. В эру приватизации и свободной торговли деньги начинают управлять без посредников. В чем же тогда роль государства? Государство должно позаботиться о дисциплине дешевой рабочей силы, приговоренной к жизни на мизерные подачки, и о подавлении легионов безработных. “Государство, — замечает известный публицист Эдуардо Галеано, — жандарм, не более того”.

Итак, роль государства (“обслуги” финансовой олигархии) состоит в том, чтобы дисциплинировать “рабов” — граждан, которых надо заставить насилием и страхом работать на эту мафию. В Латинской Америке пока официально нет военных диктатур, но тюрьмы заполнены до отказа. Заключенные — бедняки, и это естественно, поскольку “только бедных сажают в тюрьмы в странах, где не сажают никого, если обваливается только что построенный мост, если закрывается банк, обворованный банкирами, если рушится дом, построенный без фундамента”... Грязные тюрьмы, заключенные набиты как селедки, большинству не вынесен приговор. Многие сидят без суда и не знают, почему. “По сравнению с этим дантовский ад кажется Диснейлендом”. В тюрьмах вспыхивают восстания. “Потом силы порядка расстреливают представителей беспорядка и остальных попавшихся под руку. Это помогает бороться с перенаселением тюрем... до следующего восстания”.

Но жутковатая картина нынешнего общества (видимо, не только в Латин­ской Америке) будет неполной, если не сравнить “волю” с “неволей”. На самом деле, сложно сказать, кто больше в неволе — те, кто в тюрьмах, или те, кто вне их. Свободны ли рабочие, которым приходится жить для того, чтобы работать, потому что они не могут найти работу, которая позволила бы им жить? А нищие? А свободны ли все остальные — “заложники страха”? Везде решетки: сейчас ими окружают кафе и рестораны в латиноамериканских городах, ставят решетки и на дома тех, кому есть что терять, хотя бы даже и совсем немного. Все мы, пишет Галеано, живем “в испуганном обществе, где самым актуальным является вопрос выживания”.

Но даже при таком массированном наступлении международного кагала, стремящегося быстро подмять под себя весь мир, заставить людей молчать и трястись от страха, у него порой случаются провалы. Мы наблюдаем их в росте активности аргентинских “низов”, политической активности масс в Аргентине, Перу, Уругвае, Парагвае, Мексике. В партизанском движении Колумбии. В самоотвер­женной борьбе истинно народного лидера Венесуэлы Уго Чавеса. В антигло­балистских выступлениях нового президента Бразилии “Лулы” да Сильвы. Может быть, именно оттуда начнется движение, которое поднимет другие народы мира (в том числе и русский народ) на священную битву против сатанинских сил мировой мафии?

Сергей КОВАЛЕВ,

капитан 2-го ранга, Видяево

Тайные базы Гитлера

в советской Арктике и Антарктиде

Предыстория создания опорных пунктов

Еще в 1936 году один из видных немецких военно-морских теоретиков П. Эберт, используя материалы своих исследований и данные аэрофотосъемки, полученные пятью годами ранее немецкими специалистами “научной” экспедиции с борта дирижабля LZ-127 (“Граф Цеппелин”), назвал “Европейское полярное море” (т. е. Северный Ледовитый океан) стратегически важным для Германии театром военных действий. Именно благодаря данным экспедиции обширным районом по маршруту: Архангельск — Земля Франца-Иосифа — Северная Земля — остров Вардроппера — Диксон — северная оконечность Новой Земли — остров Колгуев — Архангельск, заинтересовалось командование Кригсмарине (немецких ВМС).

На практике эта заинтересованность вылилась в том же 1936-м, а затем и в 1937 годах в экспедициях в арктической зоне Атлантики, Норвежского и Баренцева морей крейсеров “Кельн” и “Кенигсберг”, вспомогательного судна “Грилле”, учебного корабля “Хорст Вессель”. Решающая экспедиция в прибрежных арктических морях Советского Союза была произведена вспомогательным крейсером “Комет” (рейдер “В”, “Корабль № 45”) в августе-сентябре 1940 года.

Закономерен вопрос: а как это вообще могло произойти в советских пограничных водах? Во время перехода по Северному морскому пути на Тихий океан крейсер “Комет” — а в зависимости от района перехода он менял названия на своем борту “Семен Дежнев”, “Дунай”, “Донау”, “Доон”, “Токио Мару” — обеспечивался советскими ледоколами под контролем Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП). Для маскировки перехода “Комета” была создана достоверная легенда.

Внешне “Комет” напоминал новый советский ледокольный пароход “Семен Дежнев”, прибытие которого в Архангельск ожидалось именно летом 1940 года. Некоторые отличия обводов немецкого рейдера были устранены с помощью парусиновых обвесов и специальных приспособлений, сделанных в заводских условиях на судостроительном заводе фирмы “Ховальдтсверке” в Гамбурге, где “Комет” находился с декабря 1939-го по май 1940 года.