Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №8 (2003)

Вот в четвёртом ряду, справа — президент И. Н. Смирнов, в этом же ряду, но слева — А. И. Лебедь... Непримиримые враги... И у того и у другого, как у большинства зрителей, в глазах — слезы.

Третий “Золотой Витязь” закончился триумфально.

А в Москве меня ожидал удар — предательство “соратника”. Своего молодого помощника Колю Мельникова я пестовал три года, выводил на орбиту активной творческой жизни, абсолютно доверял ему и сделал поэтому директором не только фестиваля, но и кинотеатра “Повторного фильма” — чудесным образом обретенной крыши над головой “Витязя”. Осознав свою юридическую власть над кинотеатром и возможность “стричь” с него “живые” деньги, Коля украл его у “Золотого Витязя”, указав мне на дверь.

Долго я не мог оправиться от этого удара. В голове не укладывалось, что вот так просто, из корысти, можно спокойно запятнать своё имя позором, превратившись из “патриота и поэта” в мелкого воришку. Ребята из “Альфы” предлагали мне силовое решение вопроса, но я отказался. Пусть остаётся наедине со своею совестью.

Однако надо жить и работать дальше.

1995 год

Езжу по миру, собираю единомышленников. Побывал в Греции у своего старого коллеги по “Мосфильму”, а ныне одного из руководителей греческого кинематографа Маноса Захариоса. Он помог мне устроить отбор фильмов в Греческом национальном киноцентре. На грядущем фестивале в нашем конкурсе будет фильм выдающегося греческого режиссёра Тео Ангелопулоса “Замедленный шаг аиста” (“У черты”) с Марчелло Мастрояни в главной роли. Сам Манос Захариос обещал приехать в Москву в качестве члена жюри.

А Йован в Белграде познакомил меня со многими своими замечательными друзьями, выдающимися личностями сербской культуры. Со Стево Жигоном, великим театральным режиссёром и актёром, и его дочерью актрисой Иваной Жигон, которой отец привил свою всепоглощающую любовь к России. “Без России я бы был никто”, — утверждает он. В конце 40-х годов Стево был студентом Ленинградского ГИТМИКа, ставил спектакли у Товстоногова в БДТ и у Царёва в Малом театре, поставил на сербской сцене почти всех крупнейших русских драматургов и классиков литературы.

Статный, аристократичный, высокорослый красавец и подлинный витязь Драган Кресоя — один из трёх лучших кинорежиссёров сербского кино, даже в условиях блокады ставящий по фильму в год. И каждый его фильм (“Оригинал фальсификата”, “Тёмная ночь”) — это мощная эпическая фреска о прошлом и настоящем Югославии. Я счастлив, что в нашем фестивале принимает участие столько ярчайших, талантливейших людей. Как жаль, что их совершенно не знает Россия — что ж, мне предстоит устроить знакомство.

Давно не бывал я в Польше. Остановился в доме моей дорогой партнёрши по фильму “Легенда”, тогда, в 70-м году — выпускницы польской гимназии, ныне — известной польской актрисы и режиссёра Малгожаты Потоцкой. Она смиренно и с радостью приняла на себя обязанности оргсекретаря “Золотого Витязя” в Польше.

Малгожата показала мне свой светлый документальный фильм “Магические голоса Болгарии”. Она — полька, католичка, сняла такой сердечный фильм о духовном православном песнопении Болгарии, что я вновь открыл и еще сильней полюбил столь знакомую мне страну. Малгожата организовала встречи с моими старыми знакомыми: Анджеем Вайдой, Кшиштофом Занусси, Беатой Тышкевич, Даниэлем Ольбрыхским. В доме Даниэля мы вспоминали 1972 год, когда познакомились с ним в кавалерийском полку под Киевом, где трениро­вались в езде на лошадях, готовясь каждый к своей картине: он — к “Потопу”, я — к “Как закалялась сталь”, где должен был играть Павла Корчагина. Даниэль водил меня по своему дому, с азартом показывал сабли, сёдла, награды... А потом, когда я рассказал ему о “Золотом Витязе”, с жаром сказал: “Я обязательно приеду в жюри. Я буду в русском православном храме креститься справа налево... Мы должны быть вместе — ты, я, Никита...”. Правда, поддавшись ходившим по Польше сплетням о “Золотом Витязе”, он всё же не приехал в Москву, сказав мне спустя несколько недель по телефону: “Ты поддерживаешь сербов, а они агрессоры...”. И сколько я ни убеждал его в важности того, чтобы мы, представители различных государств, по-разному относящиеся к этой проблеме, он — католик, я — православный, объединились на глазах у мира, уговорить Даниэля мне всё же не удалось.

Программу для фестиваля я отбирал на Польском телевидении — главном производителе кинопродукции в стране. По просьбе Малгожаты мне помогала сотрудница международного отдела ПТ пани Барбара Фундалинская. Она любезно, но без лишних эмоций провела меня в комнату с телевизором и принесла несколько видеокассет с отвечающими, по её мнению, критериям “Золотого Витязя” фильмами. Первый же — “Янчо Водолей” молодого режиссёра Яна Якуба Кольского (о нем Малгожата говорила мне как об одном из самых ярких режиссёров Польши) — глубоко тронул меня. Я сидел в пустой комнате, смотрел на экран телевизора, и не было нужды скрывать слезы счастья: я нашёл в современной Польше режиссёра-собрата, полностью созвучного моему сердцу.

Я выслал Яну Кольскому официальный факс с приглашением участвовать в “Золотом Витязе”. Он прилетел в Москву. Мы обнялись как братья. Потом Ян рассказал мне, что в Токио, где он был на фестивале, ему пришло два приглашения на одну и ту же дату: ко мне, в Москву, и на фестиваль в Америку. Несмотря на то, что близкие в Варшаве отговаривали его от визита в Москву, сердце выбрало “Золотой Витязь”. Через несколько дней, оглядевшись в Москве и на фестивале, показав свой фильм и устроив мастер-класс моим студентам, влюбившимся в него с первого взгляда, Ян Кольский говорил на пресс-конференции о том, что считает “Золотой Витязь” лучшим кинофестивалем в мире, потому что здесь проповедуют высокие нравственные идеалы. Рассказал и о том, что из Варшавы ему звонят и спрашивают: “Уж не принял ли ты православие?”.

Новый каталог фестиваля начинался словами Ф. М. Достоевского: “У России есть две всемирно-исторические задачи: это славянство и Право­славие”. В своём обращении к участникам фестиваля я писал: “Мы собрались в четвёртый раз, воплощая в реальность вековечное стремление духовных апостолов православия и славянства к нашему единению.

“Золотой Витязь” — кинофорум ясной, чёткой идеи, выраженной в девизе: “За нравственные христианские идеалы. За возвышение души человека” (отныне, по благословению Владыки Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, мы добавили в наш девиз слово “христианские”). Мы внимательно следим не только за творческим уровнем нашего фестиваля, но и за духовной экологией конкурсного экрана, так как понимаем, что высшая цель искусства — возведение души к Богу. Желающих участвовать в “Золотом Витязе” год от года становится всё больше и больше.