Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №2 (2004)

Ваня действительно наслужился, как говорится, “под завязку”. Отвоевал всю Финскую войну, за ней — Великую Отечественную и даже после Победы над Германией был отправлен со своей частью в Японию, но, слава Богу, не успел — там и без его помощи быстро все закончилось. Пришлось их эшелону с полпути обратно на свой родной Север вернуться.

За семь лет службы суровый Север действительно стал для Ивана как бы второй “малой Родиной”. Служить ему выпало в 4-м зенитном артиллерийском дивизионе. Он и в армии, как на гражданке, был приставлен к технике — обслуживал большой гусеничный трактор. Не найдется, наверное, на Кольском полуострове места, где бы Ваня не побывал со своей громоздкой машиной. Из-за частых интенсивных налетов вражеской авиации нашим зенитным батареям приходилось часто менять свои позиции. Иван перевозил пушки, доставлял камни и бетон для сооружения оснований под орудия, стройматериалы для землянок, обеспечивал снабжение боевых подразделений всем необходимым. Долгой полярной ночью в кромешной темноте (из-за строжайшей светомаскировки фары не включались), лишь при мерцающем свете разноцветных — розовых, фиолетовых, голубых —сполохов северного сияния разгружали прибывшие к причалу баржи с оружием и боеприпасами, продуктами, углем, дровами, бочками с топливом. Затем, часто по бездорожью, в снежную пургу все это развозилось по различным воинским частям либо на склад. Расположенные на побережье поселения Полярный, Рыбачий, Сеть-Наволок, Киркинес и другие на всю жизнь запомнились Ивану не какой-то северной экзотикой, а именно трудными заснеженными трассами (зимой дороги поднимались из-за заносов порой больше чем на два метра), когда пробуксовывались в сугробах мощные гусеницы, и приходилось применять все свои силы и умение, чтобы сдвинуть громоздкую машину с прицепленными к ней позади орудиями или санями, груженными тяжелой поклажей, с места. До сих пор, хотя прошли уже десятилетия, у Ивана саднят перед непогодой когда-то неоднократно обмороженные руки и снятся “снежные” сны.

А в такой же долгий летний полярный день, когда в течение нескольких месяцев солнце безостановочно “гуляло” по небу, подстерегала другая грозная опасность — налеты вражеской авиации. Тогда радиопередач не было, обычно на вершинах сопок стояли матросы-сигнальщики с флажками, которые условными знаками оповещали зенитчиков и рабочие команды о приближении немецких самолетов. Тут уж скрыться каравану с грузом на ровной местности или даже среди сопок не представлялось никакой возможности. В ход срочно пускались защитные камуфляжные сетки, сами моряки укрывались возле машин. Громко ликовали, когда наши зенитчики метким огнем сбивали то одного, то другого фашистского стервятника и те огненными камнями, издавая тонкий воющий звук, падали, оставляя позади себя густой черный шлейф, в сопки или в море, откуда тотчас раздавались мощные взрывы и поднимались в небо каскады воды.

В свободное от вахты время матросы техчасти рыли траншеи-переходы между землянками, работали на строительстве. Море часто выносило на берег бревна с разбитых транспортных судов — из них сооружали землянки, возводили гаражи, другие хозяйственные постройки. Нередко случались и печальные “находки” — трупы погибших моряков. Их хоронили по возможности достойно, по-христиански.

Во время поездок случалось у Ивана всякое. Однажды — зимой это произошло — кончились дрова, необходимо было самим позаботиться о них. И вот, поднимаясь по крутому склону сопки — а росли там разные “карли­ковые” деревья и кустарник, — трактор вдруг сорвался вниз, ухнул, вздымая снежное облако, на двухметровую глубину в болото. Перепуганный насмерть прицепщик, архангельский паренек Миша, ринулся в казарму за помощью. Прибежавшие на место аварии матросы увидели, как заснеженный с головы до ног Иван, распластавшись в темноте, грудью и руками отодвигает снежную массу от головной части машины, откуда доносилось натужное тарахтение мотора. “Быстро доставьте сюда ведра и прочную длинную веревку! — крикнул он снизу вверх. — Тут снег от тепла быстро тает. Если мотор захлестнет водой — машине каюк! Поторапливайтесь, ребята!” Все было исполнено быстро. Брат наполнял водой ведра, матросы поднимали их на поверхность, опоражнивали в стороне. Прибывший начальник техчасти в растерянности смотрел на уткнувшуюся в снежную глубину махину:

— Что дальше-то делать, Иван? Теперь трактор, считай, угроблен. Вот беда-то...

— Не угроблен еще, если не мешкать, — ответил, не поднимаясь с колен, Ваня. — Я тут прикинул... Надо срочно пригнать сюда еще пару тракторов от соседних батарей. И привезти несколько штук больших, крепких бревен, чтобы подложить их под гусеницы. Только быстро!

— Так бревна-то... Где их взять? Море льдом сковано...

— Гараж надо разобрать, что прошлым летом построили, — там как раз подходящие пятиметровые бревна заложены.

— Пожалуй, дело говоришь, —приободрился офицер и с надеждой попросил Ивана: — Только ты, брат, уж постарайся, чтобы машина не заглохла. Пожалуйста, не усни... Будем доставлять тебе все необходимое.

— Не усну, раз надо, — привычно произнес Иван и в течение трех суток, пока машина вместе с ним оставалась в снежно-торфяном плену, действительно ни на минуту не сомкнул глаз. Ему дважды в день подвозили еду и горючее, доставили даже теплый тулуп, чтобы он мог, хоть на время сбросив промокший до нитки полушубок, погреться в нем...

Когда обляпанную сверху донизу грязью и ошметками мха, но с рабо­тающим мотором машину с великим трудом — пришлось, как и говорил Иван, и гараж по бревнам раскатать, и два мощных тягача одолжить на соседних батареях, — когда трактор вызволили наконец-то из коварной ловушки, начальник техчасти сам доставил на машине вконец измученного Ивана в казарму, строго приказал вахтенному: “Не будить его, пока сам не проснется... И чтоб не шуметь тут!”

Через несколько дней Ваню вызвал командир полка Туркин: “Ну как, герой, привел своего боевого коня в порядок?”

— Так точно. Всю машину вычистил, смазку полностью заменил. Готовы, товарищ полковник, к дальнейшей службе.

— Ладно. Служба пока подождет. Даю тебе, матрос, трое суток отпуска. За проявленную находчивость и за мужество. Заслужил, чтобы отдохнуть... Есть куда отправиться-то?

— Так точно. Вернее, не совсем... Мать и сестра живут в пригороде Ленинграда, а там теперь немец. Оба брата воюют... Тут поблизости, в Кандалакше, правда, тетка с семьей живет. Слышал, что недавно двоюродный брательник с фронта после ранения на побывку прибыл.

— Ну так и отправляйся в Кандалакшу, повидайся с теткой и братель­ником, небось рады будут.

Так шла служба Ивана. Непосредственно, лоб в лоб, как на передовой, с врагом он не встречался, но то, что немецко-фашистские агрессоры и воюющие на их стороне финны так и не проникли, как ни старались, на Кольский полуостров — есть, несомненно, и его заслуга. Он закончил курсы шоферов, при необходимости водил теперь либо большегрузный “студебеккер”, либо другие машины. Иногда, когда выпадали тихие часы, возил моряков в Мурманск, в баню, выполнял иные задания командования. Зная житейскую сметливость брата, к нему даже старшие офицеры нередко обращались за советом. Как-то в казарму, где Ваня отдыхал после вахты, зашел комполка Туркин.