Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №4 (2004)
- Название:Журнал Наш Современник №4 (2004)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №4 (2004) краткое содержание
Журнал Наш Современник №4 (2004) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Конечно, вначале мы и устремились в Миры, и, слава Богу, нам с батюшкой — молодым священником откуда-то с истоков Волги — разрешили послужить там два дня, не покидая храма и ночью, в молебнах, акафистах, обеднях. Я разделил с ним малую часть этих служб и вряд ли сумею передать это смятенное чувство радости и горечи, благодарности и печали. Мы скликали в молебнах всех родных и близких, живых и мертвых, чтобы вместе встать в этих колыбельных стенах, заполнить этот немой простор, напомнить этой выси, этому амфитеатру горнего места, этим ничего не поддерживающим колоннам полтора столетия назад звучавшую здесь русскую молитву, когда княгиня Голицына выкупила эту землю, надеясь укрепить здесь русскую общину (но близилась турецкая война, грамотные здешние идеологи услышали горячий голос русского славянофильства, звавшего крест на святую Софию, и поторопились расторгнуть договор, отговорившись некачественной реставрацией храма).
А шестого декабря, в день памяти Святителя, в храме служили литургию греки, и мы потихоньку пели по-своему “Правило веры” и такой чудно слышный здесь кондак “В Мирех, святе, священнодействователь показался еси...” и теплили свои свечи у гробницы, чей мрамор был осыпан цветами и где читали на разных языках акафисты и молились о своих горестях, норовя коснуться гробницы ладонью или лицом, одинаково печальные на всех концах земли женщины. Греки служили сноровисто и привычно, не смущаясь набившихся в неогражденный алтарь телевизионных операторов, пытавшихся на “Верую” заглянуть и под “воздух”, чтобы подсмотреть таинство пресуществления даров. Малый хор пел с непривычной переливной гортанностью, и поневоле вспоминались муэдзины — южная кровь и вековое соседство диктуют близкие гармонии. Мы видели эту греческую общину накануне.
Приехали к ночи посмотреть руины некогда великого Олимпоса. Там гора уже не одно тысячелетие поражает пробивающимися из скалы “олимпийскими” огнями. Там, посреди подступающего к морю леса, как снесенные ураганом деревья, валяются белокаменные колонны храмов и мешаются с камнем гор осыпающиеся ступени театра и форума. Еще сотня лет, и они станут с природой одним телом, как стали им бывшие здесь древние монастыри времен гонений — “земля еси и в землю отыдеши”.
А на берегу, на урезе волн, вдруг увидели под скалой небольшую группу людей. Свечи горели в руках и на камнях, выхватывая из тьмы то рукав золотой ризы, то навершие епископского посоха, то край образа. Молитвы за шумом моря слышно не было. Когда мы подошли, служба уже кончилась. Епископ благословлял всех освященным хлебом. Мне было легко подойти под благословение, потому что это родная материнская православная церковь. И епископ не смутился чужим общине человеком. Ему было довольно, что “ортодокс”, что “руссо”. Был с ними и образ Святителя, и частица мощей. Они молились здесь, под скалой, недалеко от руин церкви, затянутой лавром до того, что уже не найти алтаря, и срывали по веточке в воспоминание о славном Олимпосе, о былом величии, о своем храме, бывшем под попечительством Святителя. И торопились к автобусу, который привез их сегодня из Греции. Так что в Мирах мы уже кивали друг другу, как “старые знакомые”.
...Служба отошла. Собрали иконы, сложили облачение, кто-то из священства уже потянулся к мобильному телефону. Храм опять на год оставался в руках археологов, туристов да, даст Бог, редких случайных православных священников (скорее из тех же греков), кто сочтет святым долгом, как наш батюшка, послужить молебен и удержать здесь эхо молитвы подольше.
А мы, на минуту взглянув на прекрасный римский театр и на устремляющиеся над ним, как последний небесный ряд зрителей, несчетные гробницы некрополя (и из последнего приюта римлянин хотел досмотреть гордые представления своих лицедеев), ехали в маленькую приморскую Патару, ведомую Геродоту, где святитель Николай родился и вырос. И опять театры, гробницы, бани Веспасиановых времен и арка времен Траяна выходят к приезжему человеку первыми. А базилику византийскую даже не всякий гид покажет, хотя она тут же, при дороге, да к ней не подойти — колючие кустарники со страшными шипами затянули храм и берегут от праздного человека до времени, пока дойдут у археологов руки (как всегда, после театров и бань) и до него.
Но русского человека, конечно, не удержишь. Мы забираемся внутрь, где уже просто не продраться, где обломки колонн и капителей, фризов и сводов как пали под ударами стихии и истории, так и лежат в терновом венце диких зарослей, всякая на своем месте — только подними. И батюшка тотчас уверяет себя, что именно здесь служил дядя Святителя и часто сам Николай мальчиком здесь же нес послушание чтеца, и радостно поет “Величание”. Что-то в этом одиноком прославлении было родное, наше, из недавней поры нашей церкви, когда мы сами себе были языческим Римом на месте “Третьего Рима” и сами себе варварами, сеющими руины на месте святилищ, и так же одинокие священники пели иногда среди волчцов и терний сопротивляющееся смерти величание. Как бы хотелось, чтобы и здесь понемногу христианские святыни не то чтобы выходили вперед, а хоть не очень отставали при воскрешении от терм и стадионов, палестр и бань. Это могло быть, когда бы русские паломники помнили, что это земля их славы, их предания, их веры, их небесных покровителей и учителей. А то ведь вот гиды жалуются, что как узнает русский турист, что там, куда его зовут, нет ни пляжей, ни развлечений, а есть только великие памятники и византийские храмы, так и не едет. Скучно ему. Дома на руины насмотрелся, говорит.
Вообще, похоже, мы не разглядели эту страну с репутацией оптовой поставщицы ширпотреба или, в лучшем случае, изгнаннической “русской столицы” пореволюционных лет. Как будто русский человек дальше Константинополя не заглядывал и слыхом не слыхал, что это земля не одних Константина и Елены и святой Софии, а место служения апостола Варнавы, жизни и мученической смерти апостола Филиппа и жизни и молитвы апостола Иоанна и Девы Марии. Как будто, и правда, не помним, что этой землей вскормлены отцы церкви Григорий Богослов и Василий Великий, Иоанн Златоуст и Григорий Назианзин.
Ну, положим, дома немудрено об этом и не знать — мы все в церкви больше дети предания, чем школьного знания, домашнего благочестия, чем богословия. Но там-то, там, когда всё — открытие, когда каждый шаг — научение зоркости, ведь там всё — первый день, всё — начало. Приедешь в Миры к Святителю Николаю, а там вдруг узнаешь, что Миры-то, оказывается, с апостолом Павлом связаны, что он именно из Мир отплывал в ожидающий его для суда Рим и что, коли не полениться, то отсюда недалеко до Эфеса, а там и до всех семи церквей Апокалипсиса, которые были “епископией” апостола Иоанна, отчего он с изгнаннического Патмоса и обращался в видении именно к ним.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: