Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2004)

Демократический либерализм есть опасное политическое безволие, подчинённое инстинктам толпы. Его апокалипсический символ — лжепророк (Отк. 16,13). Писание категорично осуждает безответственных демократов и решительно рекомендует дистанцироваться от них. Сказано: “Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их” (Мф.7,13—14). Идеи либерализма, в его крайних проявлениях, несут полное нравственное и моральное разложение обществу. Опасность демократических предвыборных технологий — приход к власти случайных людей, проходимцев и шарлатанов. Этот строй наиболее способствует росту коррупции, воровства и преступности. Либерализм в области “свободы совести” всегда приводит нацию к духовному вымиранию и сектантской деградации.

Всем нам, православным, давно должно понять, что в действиях миро­вого правительства, его стратегии и политике проявляется дух грядущей религии антихриста. Идеологи глобализма, такие как Бжезинский, Зангер и Киссинджер, уже открыто заявили, что главным врагом для них (после развала Советского Союза), врагом № 1 является Русская Православная Церковь. Бжезинский прямо заявляет: “новый мировой порядок будет строиться против России, и за счет России, и на обломках России”.

Книга отца Александра “Последняя война” — серьезный удар по врагам России. Разделяя во многом мысли автора, высказанные в ней, хочется пожелать данному труду доброго и отзывчивого читателя. Со своей стороны надеюсь, что сей патриот и уверенно пишущий автор и далее будет радовать славянского читателя своими мыслями, переживаниями и наставлениями.

Священник Олег Стеняев

“ЖИТЬ МОЖНО, ХОТЯ...”

Игорь Штокман.Дворы: Повести. Рассказы. Стихотворения. —

М.: ИТРК, 2004. — 352 с.

“Мы судим о нашем времени вкривь и вкось, у каждого своя судьба, с которой свыкся, и всё вроде ничего, жить можно, хотя...”.

С этих простых слов начинается один из рассказов Игоря Штокмана в только что вышедшей его книге. Автор не лукавит: прочтя её, читатель вправе повторить вслед за автором — да, жить можно.

Но спустя время, полистав книгу ещё раз, добавит задумчиво: жить можно, конечно, хотя...

И, пожалуй, оставит это объёмное, раздумчивое “хотя” без расшиф­ровки.

Ибо слишком много за этим “хотя” печального хаоса, для которого и не сразу слово точное найдёшь.

Сейчас, когда мы уже почти полтора десятилетия живём “новой” жизнью, мало кто из взрослых серьёзных людей не задумывается над этой “новизной”. Поэтому позволительно спросить: а что действительного нового появилось в нашей жизни? Пещерное идолище блага, достатка, выдвинутых как конечная цель всех наших жизненных усилий? Было. В результате такой цели, из частной сделавшейся общественной, рождается олигархия — это известно ещё по древнейшей истории. В России эта история только повторилась . Читайте Платона, господа, трактат “Государство”: издание 1971 г., том 3, часть 1, стр. 379. И далее там же: “Ненасытное стремление к богатству и пренебрежение всем, кроме наживы, погубили олигархию”. Не правда ли, актуальное предупреждение? Платон посылает его нам через бездну двух с половиной тысячелетий. А далее — ещё острее, ещё злободневнее: что губит демократию? — спрашивает Платон. И доказывает нам: свобода. Стремление только к свободе и пренебрежение ко всему другому “искажает этот строй и подготовляет нужду в тирании”. — Всё так, и платоновское архаичное лекало неожиданно пришлось к нашим нынешним выкройкам российской жизни — но какое отношение к этому имеет, спросит читатель, книга И. Штокмана?

Прямое.

В книге И. Штокмана собраны его художественные произведения. Всякий художник — если он истинный художник — в художественных образах и символах анализирует окружающую его действительность, и анализ его точнее, глубже, объёмнее по природе своей, чем анализ учёного. Такова природа вещей в этом деле.

И. Штокман описывает нашу жизнь; а раз так, то описываемое им неизбежно оказывается всё в тех же координатах, которые сегодня определяют нашу жизнь, и неважно, что в произведениях его ни разу, кажется, не попадается слов “демократия”, “свобода”, “олигархи”... Он пишет о нас с вами в сегодняшнем дне, а следовательно, и о демократии, и о свободе, и о завтраш­нем дне нашей Родины и нас в ней.

Сейчас среди писателей-либералов распространилась странная мода: большинство их героев волей авторов-создателей помещаются в 50-е, 60-е, 70-е годы прошлого века и своей литературно-выдуманной жизнью там пытаются ответить на насущные вопросы, которые поставила пред нами жизнь здесь . В статье, посвящённой книге И. Штокмана, не место говорить об этом подробнее. Заметить надо лишь следующее: на мой взгляд, такое вселение себя в прошлое не случайно. (Каждый писатель, как заметил ещё умница Хаксли, пишет о себе). Литераторы-либералы явно не в силах адекват­но отреагировать на вызовы времени и разобраться в существе сегодняшней российской жизни. Им мешает их либералистская узость мышления, заданность, их либералистические “парадигма” и “харизма”. Поэтому они идут проторенными, коммерческими, штампованными путями банальщины: их персонажи там , в навсегда ушедшей жизни, всё ещё бегают от тотальной слежки КГБ, всё ещё страдают от несвободы, задыхаются от духоты в спёртой атмосфере недемократичности, всё ещё, озираясь на кухонную дверь, читают стихи Бродского и доморощенные переводы Ортега-и-Гассета или какого-нибудь Адорно, и идейно, с надрывом, пьют водку. А по ходу сюжета приспосаб­ли­ваются к ненавистному режиму — или не приспосабливаются; в первом случае гибнут духовно, во втором — физически. И при этом обязательно — немножко эротики, в угоду рынку. Сюжеты подобного рода штампуются либералом за письменным столом, как какие-нибудь гайки-болты штампуются токарем метизного цеха. Тот же вязкий соцреализм с его шестью признаками — только наизнанку. Как не надоест мусолить один и тот же суррогат жизни?

У И. Штокмана всё не так.

Во-первых, Штокман писательски и художнически не рисуется и не кокет­ничает: он не скрывает, что две повести его — “Дворы” и “Путём зерна” — да, автобиографичны. То, что он пережил, взрослея, в 50-е и 60-е годы, в преображённом его писательской фантазией виде превратилось в две сюжетные повести, герои которых не взирают оттуда на нас нынешних с этакой надменностью — мол, смотрите, через что пришлось пройти нам, чтоб вы жили в свободе; нет, его герои просто живут той тогдашней действительной, а не выдуманной жизнью, и это “просто живут” (на самом деле, как понимает любезный читатель, их “простая жизнь” выстроена умной волей автора) бесконечно богаче и поучительнее, чем все загромождённые “деталями времени” сюжеты модных ныне А. Геласимова, А. Дмитриева, И. Клеха, Д. Рубиной и других, имя которым поистине легион.