Анатолий Аврутин - Журнал «День и ночь» 2009 № 5-6

— Здравия желаю, товарищ лейтенант.

— Здорово, человек с ружьём. Что же ты нас подпустил к самому объекту? Или службы не знаешь? — Лейтенант прошёл мимо солдата и остановился у края котлована. — А? Бдительность потеряли?! Сусликов считаешь. Как фамилия? Где сержант?

— Соков я. Красноармеец Соков, товарищ лейтенант! А сержант. Дык он эта. Он по воду пошёл. По воду у нас. эта сами знаете.

— Объявляю вам трое суток ареста, красноармеец Соков. По прибытию в часть отсидите.

— Дык я вас, товарищ лейтенант, ещё когда заприметил. Я вас видел… Дык я же знаю вашу машину.

— А если бы её враги захватили. И вообще… — Лейтенант резко разозлился. — Прекратить разговоры. Пять суток ареста!

Андрей из-за спины замахал руками солдату, чтобы он не спорил с Никошиным. Тот, заметив его жесты, разозлился ещё больше.

— А ты чего тут размахался! Тоже под арест захотел? махальщик. Я вам устрою кузькину маму. Один сусликов считает, другой, понимаешь, руками машет.

— Ну а я-то, что вам плохого сделал? — Андрей махнул рукой и пошёл к машине.

— Стоять! Красноармеец Боженко, ко мне! Я вас отпускал? Разболтались, как хвосты собачьи! На фронт захотели?

Андрей остановился, наклонив от солнца голову, исподлобья посмотрел снизу вверх на распетушившегося Никишина.

— Не пугайте ежа голой задницей, товарищ лейтенант. Я фронта не боюсь. Это у вас, я смотрю.

— Что «у нас» Боженко? Это у вас десять суток ареста!

— Да хоть сто, товарищ лейтенант.

— Ты что, под трибунал захотел?

— За что?

— За саботаж!

— Ну, ничего себе. Это я саботирую.

— Товарищ лейтенант, это я виноват, что не стрелил в вас, когда вы подъезжали. А Андрюха-то здесь при чём?

— Ты чего, сдурел? — Никишин вытаращил глаза. — Зачем в нас стрелять? Ты чего городишь.

— Ну, я в смысле, «стой, стрелять буду».

— Ну а стрелять-то зачем?

— А если бы вы не остановились. А вы бы не услыхали, чего я кричу, и точно бы не остановились. В следующий раз обязательно стрелю. Прямо по кабине.

— Прекратить дурацкие разговоры!!! — От Никишина уже дым пошёл. — Где сержант, туды вашу мать?!

Из котлована на шум стали вылезать остальные солдаты.

— Здравия желаем, товарищ лейтенант. Чего за война?

— Строиться! Я вам покажу дисциплину.

— Чего это он вызверился? — Солдаты, отряхиваясь и вытирая от глины и бетона руки о траву, неторопливо становились в короткую извилистую линию.

— Равняйсь! Смирно! — Никишин упруго заходил вдоль жидкого строя. — Тут что, бардак или секретная строительная точка? Один колупай сусликов считает, другой… — посмотрел на Андрея. — Этот вообще пугать меня вздумал.

— Да кто вас пугал? Это вы меня фронтом.

— Молчать в строю! Устроились тут, как на курорте. Где сержант, я спрашиваю? — Никишин свирепо посмотрел по сторонам. — Кухарку из младшего командира сделали, понимаешь. Кто доложит состояние дел на объекте?

Все стояли молча. Таким разъярённым лейтенанта ещё не видели. Парнишка был с гонором, но чтобы так орать.

— Разойдись. Рядовой Сидорчук, показывайте объект.

— А чего тут показывать. Лезем у нору, там и побачим.

Лейтенант с Сидорчуком полезли по лестнице в глубину, а солдаты столпились вокруг Андрюхи.

Он достал кисет, и все дружно сунули в него руки.

— Змея гремучая его укусила? Чего ты его так разозлил?

— Фронтом меня давай пугать. А у самого штаны трясутся. Да пошёл он… Приедем — напишу рапорт, чтобы в действующую отправили. А то будет каждое. пугать.

— Ну и дурак.

— Да чего дурак. Я тоже хочу писать. Может, хоть нажрёшься досыта перед смертью, чем тут с голоду подыхать.

— Да, сейчас. Приготовили там тебе сала с маслом.

— Но всё равно не так кормят.

— Тише, услышит — точно настучит.

— Ну и пусть барабанит. На фронт хотим пойти, а не к девкам.

Тяжело отдуваясь, на склоне холма появился сержант Фролов. На плече держал канистру с водой. Лоб мокрый от пота.

— О, у нас гости! Колпак привезли! Хорошо! — Опустил канистру на землю. — А где лейтенант Никошин?

— В котловане оне. Осматривают. Сейчас и тебе «хорошо» будет.

— А чего у вас такие рожи кислые?

— Заздря улыбаешься. У тебя сейчас тоже сведёт.

— Что случилось?

— Злой, как собака. Ваське пять суток объявил, а Андрюхе десять.

— Ни хрена себе примочки. Это чего вы тут успели натворить без меня?

Из котлована показалась голова Никошина. Лестница было коротковата, и, чтобы вылезти окончательно, лейтенанту пришлось подтянуться на руках и встать коленями на край ямы.

— Чёрт! Не могли лестницу по-человечески сделать! — Лейтенант, не глядя ни на кого, долго охлопывал вымазанные сухой глиной галифе. — Сержант Фролов, почему бардак на объекте?

— Здравия желаю, товарищ лейтенант. — Фролов службу знал и сразу понял, что зубатиться бесполезно. — Как доехали, товарищ лейтенант, что нового на фронтах?

— На фронтах идут бои, а вы тут.

— Товарищ лейтенант… Мы идём с опережением графика. Колпак вот ждали. Может, чайку холодненького? Товарищ лейтенант, пройдём в палатку, там и поговорим.

— Пройдём. — Лейтенант, по-прежнему ни на кого не глядя, решительно шагнул к палатке.

— Ну, щас он ему даст. — Солдаты потихоньку двинулись в ту же сторону. Андрюха, махнув рукой, пошёл к машине. Обида тихо ныла в душе. Ясно, что с арестом на десять суток лейтенант прокукарекал для публики. Кто ему, дураку, позволит сажать шофёра под арест. Шофёрское дело — руль крутить, а не под арестом сидеть. Как вот только с ним потом в одной кабине ездить. «Ну, лейтенант, следующий раз ты будешь дорогу показывать. Посмотрим, куда ты заведёшь, свистун лупоглазый».

Сержант вышел из палатки с серьёзным лицом, но, слегка повернувшись к бойцам, подмигнул им одним глазом.

— Вам всё понятно, Фролов? На объекте должен быть порядок.

— Будет, товарищ лейтенант.

— Готовьте покати для колпака. Боженко, быстренько подгоняй ЗИСок к яме.

«Ещё „быстренько ему“. Засранец…» Ворча, Андрей осторожно развернулся на склоне, и ЗИС-5 тихим ходом, подвывая коробкой, подъехал чуть сбоку к краю котлована. Сержант, запрыгнув на кузов, размотал лежавший там трос и завёл один конец в стальную петлю на краю колпака.

— Деев, Толкачёв, крепите лебёдку, — и, размахнувшись, кинул конец троса. — Андрюха, тащи солидол, брёвна намажем, чтобы легче шёл.

Андрей, надев верхонку, обильно смазал брусья и брёвнышки покатей солидолом и закрепил их скобами к полу кузова. Лейтенант, проверив крепление лебёдки, махнул рукой.

— Давай помалу. крутите на натяжку троса.

Лебёдка, тонко подвывая, методично постукивала собачкой.

— Сержант, что, не могли лебёдку смазать? Ох и бардак у тебя. Останови.

Трос натянулся стрелой, но колпак с места ещё не тронулся. Он должен проползти по направляющим в кузове к наклонным покатям и аккуратненько лечь на краю котлована. Подняв бетонные стенки ДОТа до верхнего уровня, его всё той же лебёдкой затянут сверху. Отделение сержанта Фролова заканчивало строительство уже четвёртой оборонительной точки и на команды лейтенанта особенно не реагировало. Много таких крикунов видели. На всех не накрестишься. Фролов залез под правую покать, ногтем поскрёб древесину.