А Кони - Совещание о составлении устава о печати

Нельзя согласиться и с замечанием, что семидневный срок даст цензору возможность чрезмерно вчитываться в книгу и усиленно искать в ней признаков преступления, так как это всего скорее может случиться при кратком сроке, когда цензор будет стеснен временем для проверки своих впечатлений и для взвешивания своих взглядов на весах Уложения о наказаниях, а, опасаясь пропустить что-либо преступное, будет писать свои сообщения наскоро и без остаточной обдуманности, задержав вместе с тем книгу. Трудно себе представить, в чем состоит великий вред от представления книги на недельный или четырехдневный просмотр и какие могут существовать неотложные нужды или мировые истины, которые бы пострадали от того, что будут оглашены несколькими днями позже и притом не в газете, а в книге?

Я не могу разделить мнение о том, что общее начало освобождения от предварительной цензуры книг и газет должно безусловно распространяться на всякого рода рисунки, издаваемые отдельно и в тексте.

Несомненно, что тут есть разница, особливо если рисунок помещается не в тексте книги, а издается отдельно и выставляется для продажи. Книгу надо купить, надо прочесть, надо себе усвоить ее содержание, а рисунок, доступный и неграмотному, сильнее и гораздо определеннее действует на воображение и отпечатывается в памяти ясным образом. Два рода изображений останавливают на себе, в этом отношении, внимание: лубочные картины и открытые письма. Первые давно уже утратили наивную прелесть и здоровый юмор прежних лубочных картин. Произведений подлинного народного творчества уже и не встречается в продаже, а приходится искать их в изданиях Д. А. Ровинского *. Теперь они сделались не отражением народного взгляда на те или другие события, а предметом предприимчивости, очень часто рассчитанной на возбуждение в народе недобрых чувств, на разжигание страстей, на воздействие на душу путем развития в ней хвастовства и высокомерия

* Подразумевается многотомный труд Д. А. Ровинского "Русские народные картинки" (СПб., 1881), посвященный русскому лубку до 1839 года.

Еще недавно в книжных магазинах пестрели, привлекая толпу прохожих, картины, относящиеся к настоящей японской войне, очень мало говорившие зрителям об исторической доблести русского народа, о его героях, о созидателях русского государства, но зато изображавшие с преждевременною поспешностью разбитые в кровь носы сжатых в мощный кулак неприятелей, верховный вождь которых легким движением плеча сталкивается в пропасть. Едва ли патриотизм русского народа нуждается в таких возбудителях.

Вместе с тем, лубочные картины, в целях своего наибольшего распространения, могут представить и изображения явно бесстыдные, действующие на чувственность и вносящие соблазн туда, куда соблазн книги достигнуть еще не может.

В последнем отношении являются особо вредными распространившиеся в последнее время открытые письма, большая часть которых именно направлена на возбуждение похоти. Больно видеть мальчиков и девочек, в которых только еще начинает пробуждаться физическая природа, стоящими пред многочисленными витринами с карточками, изображающими весьма недвусмысленно разные моменты интимных отношений и действующими разжигающим образом на молодое и восприимчивое воображение. Дело идет не о наготе статуй, не об изображении анатомической и художественной гармонии линий и очертаний человеческого тела, а о том, про что совершенно правильно сказал известный французский сенатор Беранже: "Се qui nuit, се n'est pas le nu, c'est le retrousse" (Вредит не нагота, а приподнятое (платье) - франц.). В таких изображениях художник или, очень часто, фотограф тщательно избегает ставить точку над i, и тем может избегать явного бесстыдства своих порнографических трудов, влекущего судебное преследование, но оставлять такую деятельность, растлевающую мысль, чувство и здоровье молодежи, без контроля, едва ли возможно.

Следует называть вещи их действительными именами и не смешивать свободу мысли с неприкосновенностью спекуляции на животные чувства посредством порнографических картинок. Однако вопрос об устранении влияния вредных рисунков находится в тесной связи с трудами нашей субкомиссии по пересмотру статей уголовного законодательства. Если удастся создать статью, обнимающую понятие этого влияния, то, разумеется, издатели этих народных рисунков и открытых писем будут отвечать по суду; в противном случае придется, вероятно, сохранить для этих изданий предварительную цензуру.

В общем, я присоединяюсь к соображениям об удержании, с некоторыми видоизменениями, правила, содержащегося в статье 40 Устава цензурного относительно цензуры медицинских книг, представляющих собою предназначенные для народного употребления лечебники и врачебные руководства, а также имеющих предметом явления половой жизни.

Народные лечебники, общедоступные по цене и по изложению, могут содержать в себе не только сведения и советы, бесполезные по своей ненаучности и поспешной непроверенности, но и прямо вредные, могущие отразиться роковым образом на здоровье населения. Читателями их будут не более или менее образованные подписчики медицинских газет и журналов, а доверчивые люди, совершенно чуждые началам врачевания и элементарным понятиям из анатомии и физиологии, склонные верить печатному слову и в то же время бояться врачей. Самонадеянное невежество может вооружить их такими лечебниками для домашнего употребления, при соблазне обойтись без призыва врача, в которых на борьбу с недугами будут призваны средства и способы, приводящие к недугам еще горшим.

Примеры самозванного лечения и его пагубных последствий столь многочисленны, что их не стоит приводить. Достаточно вспомнить хотя бы о лечении Гачковским градоначальника Грессера или о том, что такое лечение может быть предметом систематического изложения в усиленно рекламируемой автором книге. Здесь именно нужен медицинский контроль, широкий и чуждый односторонности, без предвзятого предпочтения той или другой системы лечения, но зоркий относительно явной вредоносности его, которая может совершенно ускользнуть от внимания и даже понимания неспециалиста.

Не менее, если не более, опасности представляют книги о явлениях половой жизни. Пред молодыми и неопытными взорами, для которых еще не наступили, по выражению Пушкина, "охлажденны лета" *, научное значение таких книг отступает на задний план, да едва ли и может быть верно понято, но пылкому воображению юных читателей дается самая нездоровая и распаляющая пища.

* Цитата из стихотворения А. С. Пушкина "К Языкову" (1824)

Преждевременное возбуждение полового инстинкта, ненужное загрязнение ума представлениями из области извращения природы и противоестественных отношений, развитие болезненного любопытства - являются результатом знакомства с такими книгами. Их воздействие направлено не на развитие мысли, не на расширение знания в молодежи, даже не на возбуждение смелой предприимчивости (каковы, например, сочинения Купера и Жюля Верна), а непосредственно на низменные чувственные инстинкты.