Газета Завтра Газета - Газета Завтра 911 (18 2011)

"No Pasaran!" привычно полон ярких строчек: "Кажется мир окончательно спятил — мне не угнаться за ним", "наши ангелы под наркозом — эта музыка будет вечной", "по новостям льётся кровь — это такая игра", "сердце ревёт, сердце рвётся наружу — годы жадно берут своё", "частная собственность и одиночество вытянут соки и выжгут дотла".

"No Pasaran!" — это приметы времени, тревожные образы, истории сражения за жизнь. Для Ермена сегодня осаждённой крепостью является человек. Дать отпор всему, что атакует, не потерять себя, продолжать жить и желать. Настроение сродни "весь мир идёт на меня войной".

Проблема в том, что автономная личность, человек, не поддающийся на обманки мира, вполне может исповедовать и "веру в царя", которую попутно задевает Ермен — и вовсе не из глупости и инфантильности: соображения могут быть куда более серьёзными, и противостоящими реальности в большей степени, нежели инертные либертарные тезисы и наивные истории про людей доброй воли и здравого смысла. И посему здесь, наверное, требуются уже иные решения. Если, конечно, не хочется чтобы "No рasaran" вновь получил продолжение — "Hemos pasado".

Во всяком случае, в завершающих номерах пластинки ("Тысячелетие" и "Голоса и огни") потенциал выхода на новые рубежи имеется:

Космодром Байконур — Небесный Иерусалим

Корабли улетают, пронзив небеса…

Война Советского Союза против фашистской Германии продолжается на задымленных полях политической пропаганды. Враг напал внезапно, вероломно, подло. Он воспользовался внутренней смутой, эффективно введя в бой нанотехнологии психологической обработки населения. Его поддержала выстрелами из-за угла заранее подготовленная и проспонсированная "пятая колонна". Подобно эсесовцам, не помывши рук от крови мирных жителей, под гром фанфар открывавшим закрытые большевиками церкви, нынешние антисоветчики вырядились в православные одежды, скрывая под ними наворованное бабло и прочие богомерзкие дела. Они выискивают самые трагические, самые больные моменты русской истории советского периода и раздувают их до размеров гротеска, подобно пошлякам, которые надувают презервативы как воздушные шарики. Фашиствующие антисоветчики натравляют поколение на поколение, ссорят отцов с детьми, дедов с отцами, верующих с неверующими, русского с русским, всех русских со всеми нерусскими. Правда отступает перед пропагандой, поскольку не имеет достаточных средств борьбы. Мало патронов, мало противотанковых средств. Но отсупать уже некуда: позади Москва. Мой окоп обороняет важную часть нашей правды — правду о советских военнопленных.

Иногда приходится слышать, что среди моего поколения особенно много антисоветчиков. Жизнь этого поколения переломана смутой ровно пополам. Наша нравственность не была закалена в боях и трудах. Юность прошла сладенько и комфортно. Наши думы о судьбах отечества были поверхностны и досужи. Мы привыкли, что за нас думают кому положено.

Когда все стало рушиться, одни затосковали по Родине, другие — по бывшему душевному комфорту, когда все было ясно и понятно. Но чтобы вернуться к этому комфорту, надо было лечь под новую власть. Надо было посчитать врагами и виноватыми во всем тех, на кого указало новое начальство. Чтобы вернуться в благополучное винтикообразное состояние, надо было станцевать степ на могилах тех, кому мы обязаны безмятежностью нашей юности.

Поэтому у антисоветчиков моего поколения, имеющих некоторый багаж личных воспоминаний, удивительно избирательная память. Как-то на встрече с одноклассниками завелась нетрезвая беседа на тему наших военно-исторических познаний. Кто-то эрудированный поведал аудитории, что, оказывается, в первые месяцы войны Сталин отобрал у всех наших летчиков парашюты, чтобы те не прыгали и не сдавались в плен. Кто-то поддакнул, кто-то вылупил удивленные пьяные зенки, кто-то вежливо промолчал, видимо, подумав, что на легком фанерном самолете можно и без парашюта сесть на шоссе или в поле, а еще можно быть сбитым и над своей территорией.

А я просто вспомнил, где нас всех, там сидящих, принимали в пионеры. Это было за городом, возле памятника Виктору Талалихину. Этот летчик-истребитель в ночном бою августа 1941 года протаранил "хейнкель" и спустился на парашюте на то место, где мы стали пионерами. Это был именно парашют, а не фуражка, я это помню, поскольку летчику потом вручили Звезду Героя. Но что сделалось с этими пионерами? Почему они не вспомнили этот день и это место? Только ли водка здесь виновата?

Уже четверть века нашим людям, кто далек от войны по возрасту, вешают на уши лапшу про то, что всех советских военнопленных, по освобождению из немецких лагерей, переправили в лагеря советские. "Советский Союз предал своих военнопленных! Сталин не подписал с Гитлером соглашений о деятельности Международного Красного Креста, чем обрек на гибель в плену миллионы наших солдат!"

Я много слышал о том, что Сталин накануне войны подписал с Гитлером все, что можно и что не можно, чтобы ни войны, ни военнопленных не было вообще. И что же? Куда с этими соглашениями сходил Гитлер? Оказывается, в разгар битвы за Сталинград можно было подписать с Германией соглашение о военнопленных, и тогда наших пленных кормили бы шоколадом! А почему еврейская общественность, такая мастерица всяческих соглашений, не договорилась с Гитлером про Красный Крест?

И пусть мне кто-нибудь, грамотный и антисоветский, пришлет ссылку на то, сколько именно миллионов военнопленных и иных клиентов немецких концлагерей было освобождено через этот пресловутый Международный Красный Крест. Припоминаю "документальный" телефильмец. Толпы советских военнопленных, освобожденных союзниками в Западной Европе, грузятся на пароходы для возвращения домой. Идет комментарий: "Американские солдаты прикладами загоняли советских пленных на корабли. Никто не хотел возвращаться в Советский Союз. Все знали, что их там ждет." Правда, на экране прикладов не было, а были какие-то мешки, которые наши солдаты тащили с собой на корабли. Видимо, прихватили что-то на память о Третьем рейхе. Но такого рода пропаганда не рассчитана на смотрящих внимательно.

Еще помню. Показывали фильм "Судьба человека". Перед фильмом выступала какая-то серьезная дама. Восхищалась гениальностью Шолохова и Бондарчука. Перед самым включением фильма ввернула фразу: "Только одна неправда есть в этом сюжете. Военнопленных, бежавших из немецких лагерей, не отправляли на фронт. Они попадали в лагеря советские". Ясно, что после такого "открытия" фильм смотрелся несколько иначе. То, что это туфта, я знал всегда и меня это задевало лично, поскольку избирательностью памяти не страдаю. Мой дед Левшин Иван Денисович, 1915 года рождения, попал в немецкий плен в начале войны. Прошел всё, что должен был там пройти. Освобождался американцами во Франции. Вернулся в СССР и получил краткосрочный отпуск домой. Потом снова уехал безо всякого конвоя. Пребывание в плену ему в срок службы не зачли. Окончательно пришел домой через год. Получил медаль "За Победу над Германией" с портретом Сталина. Через 22 года получил, как участник войны, две комнаты в трехкомнатной квартире.