Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.

В Симферополе около 300 вооружённых револьверами погромщиков подкараулили патриотическую манифестацию с царскими портретами. Когда колонна поравнялась с ними, погромщики, скрывавшиеся за деревьями, закричали: «Вот несут портреты хулигана», «Долой самодержавие!», «Долой полицию!» , а затем начали стрелять в безоружную толпу. Первым залпом ранили семь человек и убили двух, метили в тех, кто нес царский портрет.

Но безоружные патриоты не испугались, более того, они стали вырывать колья, ломать заборы, поднимали камни с земли и с таким «оружием» кинулись на вооружённых бандитов. Как пишут очевидцы, свершилось страшное, кровавое дело. Крики ужаса и смятения смешались со стонами не ожидавших такого отпора погромщиков, падающих под ударами дубин, В несколько минут было убито 47 еврейских бандитов, а остальные в паническом страхе бросились бежать во все стороны, стреляя на бегу куда попало. Улицы Симферополя были залиты кровью.

«Но кто же виноват? — спрашивает очевидец, — кто вызвал эту дикую саморасправу? Те ли, которые мирно, с пением молитв и гимна, несли портреты Царя, или те, что имели безумную дерзость бросить кровавый, смертельный вызов всему Русскому народу, начав стрелять в безоружную, мирную патриотическую манифестацию?» [120] ГАРФ, ф. 1467, д. 851, л. 28.

Левая печать представила это событие как еврейский погром по той причине, что убитые бандиты принадлежали к еврейской национальности. Факты были извращены, не стеснялись самых грубых лжесвидетельств. Террористов, схваченных с оружием в руках, хранивших большое количество оружия и бомб дома, представляли невинными овечками, пострадавшими от рук черносотенцев. Левая печать так запугала местные власти, что все 35 бандитов, схваченных с оружием в руках, полицией были отпущены на волю. Этот шаг вызвал взрыв возмущения среди простого народа. Начались разгромы лавок и магазинов. На процессе дело было повернуто против патриотов, судили не бандитов, а случайно схваченных при разгромах еврейских лавок и нескольких полицейских, участвовавших в отпоре бандитам. Еврейские боевики же остались без возмездия. [121] Там же.

В Киеве еврейские партии уже 18 октября организовали налет на городскую Думу. Шли под красными флагами, а затем возле здания митинговали, понося все русское, призывая убивать полицию и солдат. В здании Думы был совершен погром, рвали царские портреты, крушили царские символы, разбили мраморную доску в память о посещении Царя. Заправляли беспорядками иудеи Шлихтер и Ратнер. В Думе стали записываться в еврейские бандгруппы по борьбе с самодержавием, раздавали оружие, собирали деньги на приобретение оружия. Прямо из Думы стреляли в солдат. По рассказу очевидца, один революционер «с рыжей носатой физиономией еврейского типа» , прорвав полотно в портрете Государя и просунув голову, заорал: «Долой Николку! Теперь я могу быть Царём!» Толпа в зале кричала «Ура!» [122] Киевлянин, 1905, № 311.

Такое кощунство и осквернение русских святынь вызвало страшное негодование русских людей.

Стихийно поднялась мирная патриотическая манифестация. Тысячи людей с пением «Боже, Царя храни» шли колоннами к Думе. Из Думы был вынесен разорванный накануне портрет Государя. С пением народного гимна, с обнаженными головами русские люди пришли к Софийскому собору. Портрет Государя и царскую корону внесли в собор, до тесноты переполненный молящимися. После молебна начался крестный ход. При колокольном звоне и пении народного гимна шествие вышло из собора. Впереди несли хоругви и национальные флаги, затем шли священник и хор певчих и далее — восемь портретов Государя, царскую корону и поломанное в думском зале зерцало. Шествие шло по всему городу, а по ходу к нему присоединялось все больше и больше русских людей, из учреждений выносились царские портреты, которые встречались криками «Ура!». В некоторых местах шествие останавливалось: русские люди обращались к согражданам с речами.

У еврейских экстремистов патриотические манифестации вызвали чувство злобной ненависти. В некоторых местах в мирное шествие русских людей еврейские провокаторы стреляли из-за угла. В ответ охранявшие город солдаты открыли стрельбу по домам, из которых раздавались выстрелы. [123] Киевлянин, 20.10.1905.

К вечеру ситуация обострилась. То тут, то там раздавались выстрелы вооруженных бандгрупп. Как писала патриотическая печать, «на евреев обрушилась месть за оскорбление народных чувств революционерами» . [124] Там же. В Лыбедеком участке появились возбужденные группы простых людей, возмущенных поведением еврейских погромщиков, стали нападать на еврейские лавки. В еврейских частях города все еврейские магазины были разгромлены. Товары выбрасывали на улицу, топтали, уничтожали. Мостовая была усеяна разбросанными и развороченными кусками тканей, обломками мебели, часов, а в некоторых местах сплошь покрыта пухом.

В Нежине толпа студентов, гимназистов, главным образом евреев, отправилась закрывать административные учреждения, учебные и торговые заведения. Причём везде, где им попадались царские портреты, они их уничтожали в клочья.

И тогда простые люди решили поучить студентов и гимназистов, привести их еще раз к государственной присяге. 21 октября, после молебна о восшествии на престол Государя, трехтысячная масса крестьян с портретами Царя, хоругвями и иконами направилась к зданию Филологического института, где укрывались многие революционеры. Перетрусившие студенты наглухо заперлись. И тогда крестьяне потребовали:

«Отворите, а то разнесем, камня на камне не оставим» .

Двери открыли, крестьяне вошли и потребовали установить царский портрет.

Как рассказывают очевидцы, несколько студентов немедленно принесли большой портрет Государя и вместе с ним направились к Соборной площади. Беспрекословно исполнили студенты все требования. Усердно пели «Боже, Царя храни» . Особенно старались евреи, за которыми толпа старательно следила. Шествие тронулось. Остановки производились у тех учреждений, где были растерзаны портреты Государя. Под грозным оком крестьянства пение гимна в этих местах было особенно громким.

«По мере приближения к собору толпа все росла и росла. Портрет Царя был установлен на площади; раздалась команда: «Бунтовщики, на колени!» Без малейшего колебания все студенты и евреи опустились на колени прямо в грязь. «Присягать! Жиды особо!» Студенты, стоя на коленях и подняв правые руки, громко произносили требуемую от них клятву: «Не бунтовать, Царя поважать». Затем поодиночке они подходили к портрету, становились на колени и целовали его. Тем же порядком приводились к присяге и евреи, но для этого был вытребован раввин и принесён особый еврейский балдахин.