Олег Платонов - Мифы и правда о погромах.

Еврейский погром русского народа. — Неслыханные зверства. — Массовые убийства русских.

Диктатура над русским народом, установленная партией Ленина, по определению самого «вождя», означала ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютными правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть.

«Эта диктатура, — заявлял Ленин 27 мая 1919 года, — предполагает применение беспощадного, суровою, быстрого и решительного насилия для подавления сопротивления эксплуататоров, капиталистов, помещиков, их прихвостней. Кто не понял этого, тот не революционер, того надо убрать с поста вождей или советчиков пролетариата» .

«Террор, — вторил ему Л. Троцкий, — как демонстрация силы и вали рабочего класса получит свое историческое оправдание в там факте, что пролетариату у далось сломить политическую волю интеллигенции» .

«Мы, — утверждал за ними Дзержинский, — представляем собой организованный террор. Это должно быть сказано совершенно ясно» .

Уже в первые месяцы большевистской революции ее вожди планировали уничтожение по крайней мере 10 млн, русских людей.

«Мы, — декларировал на 7-й петроградской большевистской конференции в сентябре 1918 года Г. Е. Зиновьев, — должны увлечь за собой 90 млн. из ста населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить, их надо уничтожить» . [135] Северная коммуна, 19.9.1918.

Присутствующие партийцы с восторгом зааплодировали. В декларировании террора Зиновьев был не только теоретиком, но и повседневным практиком. Нередко приемы в его кабинете заканчивались расстрелом его недавних гостей. Очевидец рассказывал, как, находясь в Смольном, видел, что к Зиновьеву в кабинет пришла какая-то депутация матросов из трёх человек. Зиновьев принял их и, почти тотчас же выскочив из своего кабинета, позвал стражу и приказал:

«Уведите этих мерзавцев во двор, приставьте к стене и расстреляйте! Это контрреволюционеры…»

Приказ был тотчас же исполнен без суда и следствия. [136] Соломон Г. Среди красных вождей. М., 1995. С. 312.

Ленин постоянно призывает беспощадно расправляться со всеми противниками большевистской власти. Уже в декабре 1917 года он предлагает полный набор методов борьбы с врагами социализма — выборочные расстрелы лиц, отказавшихся работать на большевистский режим, тюрьмы для всех сомневающихся в правоте «ленинских истин». В статье «Как организовать соревнование?» Ленин пишет:

«В одном месте посадят е тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы… В другом поставят их чистить сортиры. В третьем снабдят, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве…» . [137] Ленин В.И. ПСС. Т. 35. С. 200–204.

Террор и насилие над русскими стали главным орудием государственной политики большевиков, начиная с первых дней Советской власти. Некоторая ограниченность террора в начальный период господства большевиков объяснялась не их доброй волей, а неналаженностью репрессивной машины и недостатком кадров для проведения массовых расстрелов. Тем не менее уже в конце 1917 — первой половине 1918 года были репрессированы десятки тысяч русских людей, прежде всего представителей русской армии и государственного аппарата. 3 (16) января 1918 года «Правда» писала:

«…За каждую нашу голову — сотню ваших» .

В Петрограде к концу 1917 года оставалось несколько десятков тысяч офицеров, сопротивления которых большевики очень боялись. За первую половину 1918 года больше половины их было расстреляно сначала под руководством Петерса, а затем Урицкого. Только при Урицком в Петрограде убили около 5 тыс. офицеров. [138] Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 135. С таким же усердием чекисты искали царских чиновников. Во многих случаях также, как и офицеров, их убивали без суда и следствия.

В первые же годы большевики убили всех, кто был связан с делом Бейлиса и был виновен только в том, что стремился довести процесс до справедливого конца. Еврейские большевики расстреляли министра юстиции Щегловитова, прокурора киевской палаты Чаплинского, товарища прокурора Виппера, члена Государственной Думы Замысловского.

Убийства русских государственных деятелей, чиновников государственного аппарата, офицеров, священников, членов патриотических организаций проводились планомерно и систематически. Как рассказывает очевидец, просидевший весь 1918 год в московской Бутырской тюрьме, заключенных регулярно гоняли на закапывание расстрелянных и выкапывание глубоких канав для погребения жертв следующего расстрела. Заключенных вывозили на грузовике под надзором вооруженной стражи на Ходы некое поле, Ваганьково и в район Петровского парка. Могилы выкапывались сразу же на 20–30, а то и больше человек. Со своей стражей заключенные успели познакомиться так близко, что она делилась с ними своими впечатлениями о производившихся операциях. Однажды, рассказывает очевидец, по окончании копания очередной сплошной могилы-канавы, конвойные объявили, что на следующее утро предстоит «важный расстрел» попов и министров. В числе расстрелянных оказались: епископ Ефрем, протоиерей Восторгов, министр внутренних дел Н. А Маклаков, председатель Государственного Совета И. Г. Щегловитов, бывший министр внутренних дел A. Н. Хвостов, сенатор С. П. Белецкий и некоторые другие.

Прибывших разместили вдоль могилы и лицом к ней. По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом.

«Все стали на колени, и палилась горячая молитва несчастных смертников, после чего все подходили под благословление преосвященного Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошёл к могиле о. протоиерей Восторгов, сказавший перед тем несколько слов остальным, приглашая всех, с верою в милосердие и скорое возрождение Родины, принести последнюю искупительную жертву. «Я готов», — заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, вывернул её за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув о. Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным жертвам, Белецкий рванулся и быстро отбежал в сторону кустов шагов 20–30, но, настигнутый двумя пулями, упал, и его приволокли к могиле, пристрелили и сбросили» .

Палачи высказывали глубокое удивление по поводу поведения о, Иоанна Восторгова и Николая Алексеевича Маклакова, поразивших их своим хладнокровием во время убийства. Иван Григорьевич Щегловитов с трудом передвигался, но ни в чем не проявил никакого страха. [139] Двуглавый орел», 14.6.1922.