Газета Завтра Газета - Газета Завтра 337 (20 2000)

Лесин нужен "семье". И если он останется в новом кабинете министров, несмотря на расследование дела "Видеоинтернешнл" и невзирая на претензии к нему Счетной палаты как к одному из бывших руководителей Всероссийской гостелерадиокомпании, то о родимых пятнах ельцинской семьи на лбах Путина и Касьянова спорить не придется.

Николай АНИСИН

"Кто решится работать в стране, где, как нам демонстрируют, в любой момент к тебе могут ворваться люди в масках и всех положить на пол? Кроме того, такие операции преследуют цели устрашения, в первую очередь средств массовой информации. Руководство "Медиа-Мост" полагает, что причиной атаки силовых ведомств была оппозиционность СМИ холдинга. По мне, оппозиционные СМИ — это газета "Завтра". А у СМИ "Моста" свой взгляд на происходящее. Свой, а не спущенный сверху, начальством или владельцами, допущенными к власти."

Евгений САВОСТЬЯНОВ. "Новая газета" № 19, 2000 г.

ОТ РЕДАКЦИИ. Мы удовлетворены! "Завтра" — это оппозиция. А НТВ — какая, собственно, оппозиция?

Но кто бы говорил о методах устрашения? Человек, который организовал “провокацию в масках” на улицах Грозного в 1995 году, который, будучи функционером администрации президента, стал инициатором закрытия оппозиционной газеты "Завтра". Теперь он ратует за права человека и свободу слова!..

Что касается темы "начальства" и “владельца", то можно отметить, что, по информации Центра управления программ содействия ФСБ, группа "Мост" плотно сотрудничала с одной из израильских спецслужб (предположительно, речь идет о "Моссаде"). Возможно, что "свой" взгляд на вещи, в понимании г-на Савостьянова, совпадает со взглядом оперативных сотрудников "Моссада" в России.

Те, кто в 1991 году разрушил Советский Союз, так и не сумели создать собственной символики, обладающей таинственной силой, магическим зарядом, который способен подвигнуть людей на иррациональный героизм или хотя бы просто вызвать волнение, гордость, возвышенные чувства. Возможно, что в этом, как ни в чем другом, раскрылись их инородность и противоположность тысячелетнему потоку русской истории. По большому счету, у либералов в России "своей" символики нет вовсе: имперский двуглавый орел вызывает у них идиосинкразию и принимается как данность лишь потому, что все равно "лучше" герба с серпом и молотом; красное знамя навевает на них мысли о предстоящем бегстве и возмездии; и даже пятиконечные звезды, которые, казалось бы, полностью принадлежат к западно-европейскому или даже ближневосточному геральдическому ряду, вызывают у них очень неприятные ощущения.

Единственное, что по идее должно было радовать либералов, так это триколор, утвержденный президентским указом в качестве государственного флага. Сочетание красного, белого и синего цветов, привнесенное в нашу культуру западником Петром I, можно увидеть на американских, британских, французских, голландских флагах, принятых на заре эпохи капитализма. В русском историческом контексте на долю этого флага выпала позорная доля, поскольку ему пришлось служить боевым знаменем предателей-власовцев. Поколение фронтовиков хорошо помнит и этот флаг, и то, что с ним связано, а большинство населения, как показывают социологические опросы, не считает его своим. Даже комментаторы ОРТ были вынуждены отметить этот момент, рассказывал о комическом шествии Немцова и Хакамады со стометровым "триколором". Полотнище это, по словам дикторов, даже у самих участников шествия не вызывало ровно никаких эмоций...

ПОИСКИ "НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ"

Вернемся к событиям 1991 года. В дни 19-21 августа воинствующим сторонникам Ельцина казалось, что день "победы демократии" будет отмечаться в веках как национальный праздник, а советским праздникам суждено забвение, и отмечать их могут только сумасшедшие. Когда стояло ясно, что это не так, режим Ельцина-Гайдара начал переходить к открытым репрессиям против носителей "красного" символического сознания. События 23 февраля 1992 года, когда были жестоко избиты ветераны, шедшие возложить цветы к Вечному огню у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду, должны были наглядно показать, каким образом "демократический" режим собирается бороться с грозным и героическим прошлым, бросающим свою гигантскую тень даже на весь позор и убожество постсоветского настоящего. Параллельно этому велись и попытки разрушения и героического коллективного мифа о Великой Отечественной войне, отвергнутого официозом еще в хрущевские времена, но жившего своей жизнью в народном сознании и памяти.

Советское прошлое третировалось как "эпоха тоталитарной диктатуры", которая была "хуже фашистской", Сталин изображался — как изверг, сравнимый разве что с Пол Потом, советские полководцы — как тупые, жестокие и кровожадные недоучки. Несколько ранее количество жертв в Великой Отечественной войне вновь повысили с хрущевских 20 миллионов до еще более страшного числа — 28 миллионов. Приближенные Ельцина обсуждают вопрос об исключении Дня Победы из реестра государственных праздников. В эти же дни генерал Варенников, знаменосец Красного стяга Победы, заключенный в Лефортовскую тюрьму, отказывается принимать "дарованную" Ельциным амнистию.

Под особым углом либеральные СМИ освещали темы ветеранов войны, которых показывали в крайне издевательском контексте. Комментаторы "демократического" ТВ, говоря о ветеранах, доходили до нецензурной брани, называя героев войны "реликтами сталинизма", которых можно терпеть лишь потому, что они "все равно скоро вымрут".

В Дни Победы 1992-93 годов по телевидению показывали американские боевики, рекламу гигиенических принадлежностей. Нанятые властью режиссеры снимали "документально-игровые" фильмы о Великой Отечественной, низводя высокую героику подвига до уровня натуралистической "бытовухи".

Изменилась тактика правящего режима и либеральных СМИ лишь в преддверии выборов в Госдуму 1995 г., на которых "партия власти" стремилась одержать победу и тем самым укрепить свою легитимность. На момент начала избирательной кампании как раз пришелся юбилей — 50-летие Победы, и политтехнологи НДР решили использовать это событие для расширения электоральной базы Черномырдина-Чубайса, а заодно — для создания некоей идеологической надстройки, "консолидирующей общество". В это время был установлен известный памятник Жукову работы Клыкова, приняли закон о "Знамени Победы", после которого Красное Знамя частично легализовано в качестве "боевого исторического флага".

На Красной Площади состоялся Парад Победы, участники которого, однако, шли без своих боевых знамен, напоминающих о только что разрушенной Великой Державе. Частично изменяется и негативно-враждебное отношение к ветеранам. Из "врагов", носителей "тоталитарно-коммунистической идеологии", ветеранов переводят в разряд "нуждающихся в человеческом внимании и заботе" и т.д. В тот же период среди ветеранов выделяется немногочисленная элитарная прослойка (в основном — генералы и адмиралы в отставке), сотрудничающая с Черномырдиным и НДР.