Николай Непомнящий - Военные загадки Третьего рейха

9, 11 и 13 июня поступали данные о заседании финского правительства, на котором решался вопрос о вступлении в войну против СССР на стороне Германии. В это же время пришла информация о прибытии в Финляндию немецкого транспорта с 1500 солдат на борту. Всего в Финляндии размещалось три немецких дивизии, а еще две ожидали погрузки в Штеттине. В Финляндии началась частичная мобилизация.

Наиболее важные сведения были получены центром от двух разведгрупп из Берлина вечером 16 июня. В них говорилось: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время». Срочным спецсообщением эта информация была направлена Сталину и Молотову.

Действия советской разведки в Германии, по признаниям многих деятелей рейха, были хорошо организованы и эффективны. Шефполитической разведки Германии Шелленберг вспоминал, что в 1940 году русская агентура значительно расширила свою сеть и работала очень активно. В Берлине и других немецких городах, на территории «генерал-губернаторства», то есть в Польше, существовали хорошо законспирированные явочные квартиры, систематически работали радиопередатчики на московский центр.

Об обстановке, в которой действовали наши разведчики, свидетельствует эпизод со «Сводкой № 8». По докладам начальника ГРУ Ф. Голикова Сталину количество немецких дивизий на наших границах колебалось от 35 до 40. Это подтверждали и источники НКВД. Между тем в декабре 1940 году дивизий было уже на 15 больше и число их возрастало. Начальник отдела информации разведуправления подполковник Новобранец подготовил сводку № 8 об истинном положении дел, и на свой страх и риск, минуя Голикова, разослал ее всему начальствующему составу армии, а также по особому списку — руководству страны. Сводка вызвала настоящий переполох в Генеральном штабе, где не имели проверенных данных о сосредоточении германских войск на наших границах (!). Начальник Генштаба Мерецков был вскоре снят с должности. Автор «Сводки № 8» подполковник Новобранец был смещен, но ему повезло — он был отправлен на «бериевский курорт», как называли закрытый дом отдыха разведуправления для «паникеров войны».

Советская разведка располагала уникальным информатором в лице немецкого антифашиста Герхарда Кегеля, бывшего в 1940–1941 годы сотрудником посольства Германии в Москве. Кегель пользовался в посольстве доверием руководства, включая посла Шуленбурга, который старался не обострять отношения с Советским Союзом и пытался предостеречь Гитлера от недооценки советской оборонной мощи. В середине апреля 1941 года Шуленбург, изложив свою точку зрения по вопросу германо-советских отношений в обстоятельном меморандуме, отправился в Берлин для его вручения лично фюреру.30 апреля, вернувшись в Москву, он сказал своим ближайшим сотрудникам: «Жребий брошен, война неизбежна».

В этот период в Москве под видом представителя «химической промышленности» побывал Шелленберг. Во время застолий в «Национале» и «Метрополе» он с гордостью делился с Кегелем секретными сведениями о предстоящей агрессии против СССР. Предстоящую зиму, заявлял он, немецкие солдаты проведут в Москве, Киеве, Ленинграде, а может быть, в городах и селах Урала. Когда Кегель выразил скептическое отношение к этим перспективам, Шелленберг показал на карте исходные позиции немецких войск и главные направления планируемых против СССР ударов для достижения линии «А». Кегель поинтересовался, что это за линии, и получил ответ, что на линию Архангельск — Астрахань должна выйти германская армия примерно через три месяца после начала войны.

Иногда Кегель слышал разговоры сотрудников посольства, имевших родственников в различных берлинских ведомствах. Он был свидетелем начала скрытой эвакуации части семей дипломатов и служащих посольства. Вывозились также секретные документы. В середине мая большинство работников посольства знало, что война вот-вот начнется.

Когда Кегель утром 21 июня приехал в посольство, во дворе жгли документы. Из Берлина пришло указание уничтожить последние шифры, а также сообщалось, что «германские интересы» в Москве будет представлять болгарский посланник. В этой обстановке Кегель, пренебрегая всеми правилами конспирации, вышел на незапланированный контакт с сотрудником Главного разведуправления и сообщил, что война начнется через считанные часы. Много лет спустя Кегель, живший тогда в ГДР, с горечью вспоминал, что советский полковник ответил ему совершенно в духе того времени: «А вы не думаете, что это провокация?»

Посол Шуленбург и советник немецкого посольства Хильгер считали войну против СССР опасной для Германии. Когда стало ясно, что война неминуема, они пошли на беспрецедентный шаг — предупредили советское руководство о предстоящем нападении. Когда Сталину было доложено предупреждение Шуленбурга, он в присутствии членов политбюро сказал — будем считать, что дезинформация пошла уже на уровне послов.

Развитие событий в марте-апреле и вплоть до июня 1941 года отчетливо свидетельствовало: война стучалась в дверь Советского Союза. Маршал Жуков вспоминал, что в связи с сосредоточением крупных немецких войск в Польше Сталин послал Гитлеру в начале 1941 года письмо. В нем говорилось, что «нам это известно, нас это удивляет и создает у нас впечатление, что Гитлер собирается воевать против нас». В личном и «доверительном» ответе Гитлера утверждалось, что сосредоточение немецких войск в Польше связано с необходимостью обезопасить их от налетов английской авиации на Западе. Гитлер заверял в своей верности германо-советскому пакту «честью главы государства». По мнению Жукова, Сталин поверил фальшивым заверениям фюрера. У советского руководства были совершенно необоснованные надежды на решение возникших проблем с Германией политическим путем при полной недооценке военно-стратегических факторов.

Известно, что двое немецких солдат перешли на нашу сторону и предупредили о предстоящем нападении вермахта. В час ночи 22 июня в районе Волчина переплыл Буг перебежчик Ганс Шлютер. Он сказал, что в 4 часа утра германские войска начнут вторжение в Россию. Другой солдат Альфред Лисков, тайно покинув свое подразделение, перешел границу близ города Сокаль. На допросе в погранотряде он сообщил, что днем раньше командир взвода объяснил солдатам, что в ночь с 21 на 22 июня после артиллерийской подготовки будет форсироваться река Буг на плотах, лодках и понтонах. Полученная от перебежчиков информация была срочно доложена в Москву. Реакция была обычной — «это провокаторы, нас пытаются дезинформировать».

Трудно себе представить, как могло остаться без внимания руководства страны во главе со Сталиным совершенно секретное сообщение НКВД СССР в ЦК ВКП(б)и СНК СССР от 2 июня 1941 года. В документе докладывалось о широкомасштабных военных мероприятиях немцев вблизи границы с СССР, в том числе о ночных перебросках частей всех родов войск, сосредоточении двух армейских групп, рекогносцировках в приграничных районах, о сосредоточении вблизи пограничных рек понтонов, брезентовых и надувных лодок, наконец, о запрещении отпусков в германской армии.